Розы на снегу - Вячеслав Новичков

работы от проходной возят на автобусе за город на природу, кормят вечером и утром, развлекают по полной программе, спишь, утром на том же автобусе назад на работу, а в выходные весь день там. В профилактории всё больше пенсионеры лечатся, но много и наших: и Виктор едет, и Женька. Путёвки без фамилии, как билеты в кино: берёшь и едешь.

— Не, меня не надо развлекать, я сам умею.

— Ну как хочешь. Недорого и две недели всего. Ладно, если не найду кого, придётся сдать.

Ещё немного поговорив, Иван вернулся на рабочее место, подошёл к Лене, что-то обсуждавшей с Надеждой, и передал ей журнал. Она поблагодарила, но не прерывала разговор. Он, особо не прислушиваясь, ждал паузы, чтобы попросить Лену дать потом и ему почитать. Но тут он понял, что Надежда едет в профилакторий и уговаривает Лену поехать с ней, и осознал последнюю Ленину фразу: «…да я понимаю, но мы с Мишей поехать никак не можем, так что без нас». Наконец она обратила на него внимание и спросила: «Ваня, ты что хотел?» Иван забыл про журнал и смотрел на Лену, как будто не видя её.

— Ой, извиняюсь, потом. Я секретные документы у товарища на столе забыл, — соврал он и убежал.

Два этажа вверх по лестнице он преодолел махом. Застав Сергея на месте, он сходу, за два метра от него, сказал: «Я беру путёвку».

Глава 16

В следующий понедельник после работы он сидел в автобусе и волновался: люди подходили, а Нади всё не было — а вдруг она отказалась от поездки? Она пришла в числе последних и, встретившись с ним глазами, изумилась и обрадовалась:

— Боже мой, товарищ Лукин!.. И вы здесь?

В профилактории в комнатах располагались по двое. Надя жила с какой-то девушкой. Вечером того же дня за ужином Надя пригласила Ивана в номер:

— Ваня, приходи к нам часикам к девяти чай пить, поболтаем.

Сказано это было обычным тоном, без тени сомнения в согласии, как будто это был уже давно решённый вопрос — она же просто напоминала на всякий случай, чтобы он не забыл. Иван с непроницаемым лицом ответил: «Хорошо». Внутри он ликовал и ровно в девять, сверяясь с часами, пришёл.

Девушки уже ждали его. После первой чашки, пустых фраз и вопросов на тему «А как ты здесь оказался?» Надежда обратилась к Ивану с неожиданной просьбой:

— А расскажи-ка нам, Ванюша, про свой мехмат. Судя по тебе, у вас там замечательные персонажи были.

Во фразе Надежда сделала акцент на слове «замечательные» и просьбу сопроводила широкой добродушной улыбкой. Иван был возбуждён близостью к Наде, возможностью говорить с ней и смотреть на неё, сидя напротив. В продолжение всего вечера на незнакомую девушку Иван переводил глаза только из приличия.

Иван, вначале озадаченный неожиданной просьбой Нади, задумался на несколько секунд, опустив голову, но потом с воодушевлением начал.

— Да, «были люди в наше время…», — Иван сиял, — учился с нами Митя, странный тип. Он приехал поступать из провинции и поступил, набрав 23 балла из 25: все пятёрки, а по сочинению трояк. Никогда в своей жизни, по его словам, он книг не читал, а образы Наташи Ростовой, Андрея Болконского и другие изучал по учебнику литературы и заготавливал по ним «шпоры». С этими «шпорами» он и приехал в Москву. Читал только периодическую литературу в виде численника на стене. Да и то сказать: все события истинно мирового масштаба: и когда солнце встаёт, и когда садится — там есть, а остальное — всё суета. Первую сессию он сдал на одни пятёрки, но потом понял, что слишком круто взял, — ни к чему это. Ну и стал наслаждаться жизнью: пиво там… — Иван посмотрел на девушек, — и всё прочее. Учёбу не забрасывал, но учился так, чтобы получать стипендию, а большего ему было не надо. И вообще, у нас в группе «тянуть на красный диплом» считалось дурным тоном. Приличным считалось получать стипендию, а чрезмерное рвение в учёбе было непонятным. К третьему курсу с ним что-то случилось, чего мы понять не могли. Тогда появились первые книги, которые можно было приобретать за макулатуру. И он стал её собирать, и до того дошёл, что не брезговал даже мокрыми коробками возле магазинов. Мы все смеялись над ним и не понимали, как разгульный образ жизни в нём сочетается с тягой к книгам. Тут как-то раз я случайно обронил, что у меня на даче макулатуры полный чердак. Митя загорелся и, к моему удивлению, напросился приехать. Он приехал ко мне на дачу на электричке, я и мои родители были рады избавиться от старых газет и журналов, а Митя рад был добыче. Он набузовал огромный рюкзак, сетку, подобную той, в которую засовывал пистолет Никулин, и чемоданчик эпохи 50-х годов, с которыми возвращались у нас из заключения «английские шпионы». Он никак не ожидал, что я ему всё это отдаю бесплатно. Хотел распить по этому случаю со мной бутылочку вермута, но я отказался. Тогда он совсем расчувствовался и выдал гениальную фразу из серии «Нарочно не придумаешь».

Здесь Иван остановился и сказал:

— Передаю дословно, ни единого слова от себя, только Митина прямая речь, добавлять сюда — только портить. Он сказал следующее: «Вань, вот я уже собрал и сдал макулатуры 300 кг, а вчера своих классиков завесил — трёх килограмм не потянули».

После сказанного девушки долго не могли прийти в себя: останавливались и снова покатывались со смеху. Когда они успокоились, Иван продолжил:

— Был у нас ещё один замечательный экземпляр, звали его Андрюша. Он был высокого роста, худой и хилый — каждый из нас мог справиться с ним одной рукой. Он, как поступил, сразу стал записываться в различные студенческие научные общества. Уж ходил ли — не знаю, но зная его, как он загорался и сникал, думаю, что вряд ли. Мы на первом курсе изучали математический анализ. И он мне заявляет: «Математический анализ — это ерунда. Чтобы по-настоящему овладеть высшей математикой, нужно изучить книгу — как сейчас помню авторов и название: Георг Полиа и Габор Сегё «Теория функций комплексного переменного». Он её искал месяц и нашёл, но думаю, что не открывал дальше оглавления, потому что тут сессия подошла. По весне он решил качать ноги и стал бегать по утрам и заодно собирать булыжники для того, чтобы строить камин в квартире. Как он собирался его мастерить, не знаю. Он уж, наверное, с