Судьба убийцы - Робин Хобб

– Это не оправдывает… – начал было Рапскаль.

– Довольно, – оборвал его король Рэйн.

Я видел, как глаза Рапскаля сверкнули гневом, но он промолчал, а король продолжил:

– Мы оскорбили и утомили наших гостей. Принц по доброй воле согласился поделиться с нами своей магией, а мы стали требовать все больше и больше. Смотрите, как он бледен, как он дрожит. Дорогие гости, пожалуйста, вернитесь в свои покои. Позвольте нам принести вам закуски и наши извинения. Но главное, примите нашу благодарность.

Он подошел к нам и жестом велел Персивирансу отойти. За королем шла Малта, бесстрашно протягивая руку Янтарь. Рэйн схватил меня за плечо с неожиданной для него силой. Это было немного унизительно, но я был благодарен за помощь. С трудом оглянувшись, увидел, что королева Малта и Спарк сопровождают Янтарь, а замыкает нашу процессию Пер. Мальчишка шел медленно и часто оглядывался, словно опасался подвоха, но мы покинули зал без происшествий. Вдоль стен коридора выстроились любопытствующие, которым не досталось приглашения на встречу. Мы двинулись между ними, а тем временем у нас за спиной распахнулись двери зала, гул голосов вырвался оттуда и набрал силу. Коридор казался бесконечным. Когда мы наконец добрались до лестницы, ступени поплыли у меня перед глазами. Я не представлял, как сумею забраться по ним. Но знал, что выбора у меня нет.

И стал подниматься – медленно, шаг за шагом. Вот и дверь в мои комнаты.

– Спасибо, – из последних сил выдавил я.

– Ты еще и благодаришь меня! – со смехом фыркнул Рэйн. – Да после всего, через что вам пришлось пройти, я заслуживаю скорее твоих проклятий.

– Не вы.

– Что ж, можете отдыхать.

И они с королевой остались в коридоре, а наша компания зашла внутрь. Персивиранс притворил дверь за нами, и на меня накатило такое облегчение, что колени подогнулись. Лант обхватил меня за талию, чтобы помочь дойти до стола. Я взял его за руку, пытаясь удержаться на ногах.

Это было ошибкой. Он резко вскрикнул и упал на колени. А я в этот миг ощутил, как Сила ударила сквозь меня, молниеносно, словно змея. Лант схватился за шрам на месте раны, нанесенной калсидийскими наемниками. Она давно срослась; с виду казалось, что полностью зажила. Но краткое прикосновение сказало мне, что его телу еще оставалось много работы, а еще – что одно ребро срослось криво и челюсть в одном месте немного гноилась, до сих пор причиняя ему боль. И все это уже исправлено и исцелилось, если только можно назвать исцелением такое грубое вмешательство. Я радостно рухнул на него.

Лант застонал. Я попытался скатиться с него, но сил не было.

Персивиранс вызвался:

– Господин, я помогу вам!

– Не трогай… – начал я, но он уже наклонился и взял меня за руку.

Его крик был еще пронзительнее; голос юноши вновь зазвучал по-детски визгливо. Он повалился на бок и дважды всхлипнул, прежде чем смог совладать с болью. Я сумел-таки откатиться от них обоих. Лант лежал не шевелясь.

– Что случилось? – Голос Янтарь едва не срывался на крик. – На нас напали? Фитц? Фитц, где ты?

– Я здесь! Опасности нет. Это Сила… Я коснулся Ланта. И Пера.

– Что?

– Он… Сила что-то сделала с моей раной. Она снова кровоточит. Мое плечо… – сдавленным голосом произнес Персивиранс.

Ну конечно. Так и должно было быть. Но это быстро прекратится. Трудно было пошевелить языком. Я лежал и смотрел в потолок, который изображал небо. По лазури плыли мастерски нарисованные пушистые облака.

Я приподнял голову и сумел-таки объяснить:

– Это не кровь, Пер. Просто влага. Глубоко в ране остался клок ткани и медленно гнил. Надо было, чтобы он вышел наружу вместе с гноем. Вот он и вышел, а рана снова закрылась. Теперь она полностью зажила.

Сказав это, я снова распластался на полу и стал смотреть, как прекрасная комната кружится вокруг меня. Если закрыть глаза, она вертелась быстрее. Если открыть – расписанные деревьями стены покачивались. Я услышал, как Лант перекатился на живот и встал.

Он присел на корточки рядом с Пером и мягко сказал:

– Ну-ка, давай поглядим, что с тобой.

– На свои раны тоже посмотри, – пробормотал я. Потом перевел взгляд, увидел, что Спарк стоит надо мной, и крикнул: – Нет! Не прикасайся ко мне. Это от меня не зависит…

– Давай я помогу ему, – тихо сказала Янтарь.

Сделав два несмелых шага, она очутилась надо мной.

Я спрятал кисти рук под жилетом:

– Нет! Тебе больше всех прочих нельзя прикасаться ко мне!

Она грациозно присела рядом, но на корточки опустился уже мой Шут, а никакая не Янтарь.

Голосом, полным печали, он промолвил:

– Неужели ты боишься исцелить во мне то, чего не желаешь, Фитц?

Комната по-прежнему кружилась, и я был слишком обессилен, чтобы утаивать что-то от него.

– Я боюсь, что, если ты коснешься меня, Сила пройдет сквозь меня, как меч сквозь тело. Если она сможет, то вернет тебе зрение. И ей все равно, чего это будет стоить мне. А я думаю, что, исцелив тебя, ослепну сам.

Страшно было видеть, как он изменился в лице. Шут и так был бледным, а тут побелел так, что стал похож на ледяное изваяние. От волнения кожа на его лице натянулась, под ней проступили кости. Шрамы, сделавшиеся уже почти незаметными, теперь показались снова, похожие на трещины в тонком фарфоре. Я пытался сосредоточить на нем взгляд, но он словно плыл вместе с комнатой. Меня тошнило, одолевала слабость, и я злился, что проболтался ему. Но скрывать что-либо было поздно.

– Шут, мы слишком близки. За все, что я исцелил в тебе, мне приходилось расплачиваться собственными ранами. Не такими опасными, как твои, но, когда я заставил зарасти раны у тебя в животе, которые сам нанес, я ощутил их боль на себе на следующий день. А когда я залечил глубокие свищи у тебя в спине, они открылись у меня.

– Я видел те раны! – ахнул Персивиранс. – Я тогда подумал, что кто-то напал на вас и несколько раз ударил в спину.

Не отвлекаясь на него, я продолжал единым духом:

– Когда я вправил кости вокруг твоих глазниц, на следующий день мое лицо опухло и потемнело, как от ударов. Если ты прикоснешься ко мне, Шут…

– Я не стану! – воскликнул он, вскочил на ноги и слепо попятился от меня. – Уйдите, все трое! Немедленно. Нам с Фитцем надо поговорить наедине. Нет, Спарк, со мной все будет хорошо. Я могу позаботиться о себе. Пожалуйста, уходите. Сейчас.

Они ушли, но не быстро. Покидали комнату все вместе, сбившись плотно, то и дело с тревогой оглядываясь на нас. Спарк взяла Пера за руку, и они, обернувшись, уставились на нас глазами обиженных детей. Лант шел последним, и на лице его застыла свирепая решимость Видящего. В этот миг он так походил на своего отца, что никто бы не усомнился в его происхождении.