Осуждение истины - Чингиз Абдуллаев

С этими словами он вышел из библиотеки, оставивраздраженного Мошерского одного.

Обед подали на веранде. На этот раз за стол село несколькочеловек. Рита Батуева, вернувшись с прогулки, раздраженно сообщила, что у нееболит голова и что она обедать не будет. Карина вызвала один из оставшихся вгараже автомобилей и уехала по своим делам в город. Обедали только хозяйкадома, Артем Батуев, Ольга и двое мужчин — Абуладзе и Мошерский. Почти весь обедпрошел в молчании. Разговаривали только хозяйка дома с гостем.

— Арнольд обещал повезти нас завтра в Палангу. Там естьочень неплохой ресторан, — сообщила Эльза, — говорят, там подаютлучшие рыбные блюда по всему побережью.

— Это где мы были в прошлый раз? — оживилсяБатуев. — Кажется, «Якорь» называется.

— Нет, — поморщилась Эльза, — «Якорь» —обычная забегаловка, которые так нравятся Арнольду. А этот ресторан гораздолучше. Такого типа, как у вас, в который мы ходили несколько месяцев назад,когда были в Москве. Очень стильное такое заведение. Как он назывался?

— Не помню, — замялся Батуев, — мы посещаеммного ресторанов. Сейчас в Москве есть разные рестораны. Какой вы имеете ввиду?

— Рыбный. Мне он очень понравился. Такой красивый.Когда входишь, под ногами плавают рыбы, кажется, будто попал в бассейн. Тамбыло так красиво и необычно. Сверху толстое стекло и под ногами плавающие рыбы…

— Вы, наверное, говорите про «Сирену», — вставилаОльга, — это, кажется, на проспекте Мира. Но мы там не были. Вы обедали смужем и с мистером Батуевым в другом ресторане. Вы просто спутали. Я там тожебывала.

— Да, — повернулась к ней Эльза, смерив ее быстрымуничижающим взглядом, — а я полагала, что это достаточно дорогой ресторан,чтобы его могла посещать обслуга, — сказала она, уже обращаясь к АртемуБатуеву.

Тот ничего не ответил. Похоже, он даже не понял, что именносказала хозяйка дома. Но Оля поняла и вспыхнула, затем вскочила и выбежалаиз-за стола, с трудом сдерживая слезы.

— Это месть за утреннюю маску, — негромко заметилМошерский, с неодобрением поморщившись.

— И как только вы терпите эту плохо воспитаннуюневрастеничку, — холодно заметила Эльза Ференсас. — Мало того, чтовстревает в разговор, она еще и вскакивает из-за стола по любому поводу.Впрочем, все секретарши немного похожи друг на друга, им кажется, что они знаюто своих начальниках все, постигли все их тайны. Слава Богу, Арнольд неприглашает сюда своих секретарей. Нам достаточно созерцать рожу одного Якова,чтобы постоянно испытывать чувство омерзения. Но Арнольд к нему так привязан.Он считает, что только Годлин может обеспечивать его безопасность.

— Он ведь работал раньше в системе МВД? — спросилАбуладзе.

Эльза повернулась к нему. Несколько секунд молчала, словнорешая, относить ли и его к «обслуге» или стоит ответить этому старому полномугрузину, неизвестно зачем оказавшемуся в их доме.

— Это наш эксперт, — словно что-то почувствовав,напомнил Батуев.

— Нет, — произнесла наконец Эльза Ференсас сневыносимым отвращением, — ни в каком МВД он не работал. И не былначальником уголовного розыска, как ваш Александр Мошерский. Он былнадзирателем в колониях. Старшим надзирателем. Садист и палач. Мой мужпочему-то считает, что именно такой человек должен обеспечивать безопасностьнашей семьи. Хотя я полагаю, что мы должны защищаться в первую очередь именноот него.

В этот момент в гостиную вошла Карина. С пакетами в руках.

— Опять ругаете Годлина? — весело спросила она.

— Как ты здесь оказалась? — удивиласьЭльза. — Я не слышала шума подъезжающей машины.

— А я пришла пешком. Попросила высадить меня на дорогеи пришла. Это даже полезно — немного пройтись. Вы видите, как испортиласьпогода. Обещали ураганный ветер к вечеру. Надеюсь, наши вернутся до этого.

— Арнольд звонил, — звонким голосом сообщилаЭльза, — они уже едут.

— Ну и хорошо, — рассудительно сказалаКарина, — приятного аппетита.

Она вышла из комнаты. Эльза проводила ее взглядом, потомсказала, обращаясь к Батуеву, словно здесь никого не было:

— Странно, что все спортсменки как бы немного не всебе. Это, наверное, от разных препаратов, которые они закачивают в себя, чтобыдобиться нужных результатов.

— Не знаю, — растерялся Батуев, — может бытьи так.

Конец обеда прошел в полном молчании. Когда Эльза и Батуеввышли из-за стола, Абуладзе сказал, обращаясь к Мошерскому:

— По-моему, эта особа недовольна всем миром.

— Она недовольна прежде всего собой, —глубокомысленно заметил Мошерский. — Пойду-ка искупаюсь в море, хотя ветеруже довольно сильный, только пойду по дороге. Я вообще не понимаю, как хозяеваспускаются и поднимаются по этим камням. Они называют эту дорогу «тропинкой».Гораздо удобнее идти по асфальтовой дорожке. Чуть дальше, но зато надежнее.

Абуладзе поднялся к себе в комнату. Подошел к окну,всматриваясь в небо. С севера надвигались темные тучи.

«Похоже, синоптики не ошибаются, — подумалАбуладзе, — не нравится мне в этом доме. Все какие-то закомплексованные,издерганные, нервные. Похоже, правы те, кто считает большие деньги не благом, азлом. Здесь все ненавидят друг друга».

Он разделся, решив немного поспать перед ужином. Егоразбудил шум подъехавших автомобилей, крики людей. Абуладзе прислушался.Кажется, Ференсас привез своего гостя. Он посмотрел на часы. Восьмой часвечера. Кажется, он слишком много спал. Быстро поднявшись с постели, онпоспешно оделся. Как раз в этот момент в комнату постучала девушка,обслуживающая их за столом.

— Ужин в восемь часов, — сообщила она.

— Как в лучших домах, — усмехнулся Абуладзе.Подойдя к окну, он снова посмотрел на небо. Вместо вчерашнего звездного купола— свинцово-черные тучи. Вдали ударил гром.

«Надеюсь, наш дом выдержит натиск урагана», — подумалАбуладзе.

Несмотря на приезд иностранца, он не изменил себе, позволивсебе надеть к ужину темный костюм, но опять без галстука. Так он и спустилсявниз, в строгом костюме и в рубашке с распахнутым воротом. Гость уже был вгостиной. Высокий, коротко постриженный господин в очках с черепаховой оправой.На скучающем, несколько пресыщенном лице выделялся длинный нос, заканчивающийсяу самой губы. Уши большие и вислые, лицо удлиненное. Элеазар Дуарте по типу былпохож скорее на англичанина, чем на испанца.

Его посадили между хозяином и хояйкой дома. Напротив сиделисупруги Батуевы и Карина Виржонис. Все были рассажены таким образом, словнопредполагалось, что за ужином будут беседовать только две супружеские парыбанкиров и вновь приехавший гость, который довольно неплохо говорил по-русски.Но Артем Батуев неожиданно предложил сделать тамадой за столом ТенгизаАбуладзе, который был единственным грузином среди всех собравшихся.