На службе зла - Роберт Гэлбрейт

Такая из ряда вон выходящая, уродливая история в любом случае стала бы сенсацией, но здесь шумиха грозила перейти все мыслимые пределы (даже думать об этом не хотелось) из-за того, что ногу прислали не куда-нибудь, а к нему в агентство. В последнее время Корморан Страйк и без того находился в поле зрения прессы. Под носом у полиции Большого Лондона он раскрыл два громких убийства, и эти расследования неизбежно вызвали бы общественный резонанс, вне зависимости от заслуг частного детектива: в первом случае жертвой стала юная красавица, а во втором было совершено бессмысленное ритуальное убийство.

Как скажется доставка этой посылки, спрашивал себя Страйк, на его бизнесе, выстроить который стоило ему неимоверных трудов? Последствия грозили быть серьезными. Непреклонным барометром деловой репутации служил интернет. В скором времени пользователь, решивший погуглить «Корморан Страйк», уже не увидит в верхней части страницы восторженных похвал в адрес двух его самых успешных, знаменитых расследований: их сменят беспощадные ссылки на то, что этому сыщику прислали отрезанную конечность, а значит, у него есть по крайней мере один заклятый враг. Страйк не сомневался, что хорошо знает нравы общественности, особенно того сегмента, который составляют неуверенные, запуганные и озлобленные – хлеб любого частного детектива. Такие на пушечный выстрел не подойдут к агентству, которое получает посылки с отрезанными ногами. В лучшем случае новые клиенты решат, что у Страйка и Робин хватает собственных проблем, а в худшем – что эта парочка, неумелая и недалекая, вляпалась по самое некуда.

Он собрался выключить компьютер, но передумал и, сделав над собой еще большее усилие, чем потребовалось бы для поиска фотографий обнаженной матери, набрал «Бриттани Брокбэнк». В «Фейсбуке», в «Инстаграме» таких нашлось немало. На селфи сверкали улыбками сотрудницы каких-то неизвестных ему компаний. Он внимательно изучил изображения. Все девушки выглядели на двадцать с небольшим – как раз ее возраст. Темнокожих он отмел сразу, а какая именно была объектом его поиска, не знал: брюнетка, блондинка или рыжая, симпатичная или простушка, улыбчивая, или грустная, или пугливая. В очках не сфотографировалась ни одна. Это что, тщеславие? Или она сделала лазерную коррекцию зрения? Или просто не любила мелькать в социальных сетях? Страйк помнил: она собиралась сменить имя. А помимо всего прочего, допускал и кардинальную причину ее отсутствия: смерть.

Он вновь посмотрел на часы. Пора собираться.

«Нет, это не она», – подумал Страйк.

А потом: «Хоть бы не она». Ведь если она – это целиком на его совести.

Is it any wonder that my mind’s on fire?

Blue Öyster Cult. «Flaming Telepaths»[13]

В тот вечер по дороге домой Робин проявляла необычную бдительность: тайком сравнивала каждого пассажира в вагоне с запомнившейся высокой фигурой, затянутой в черную кожу. Одетый в дешевый костюм худощавый парень азиатской наружности с надеждой улыбнулся, в третий раз поймав на себе взгляд Робин; после этого она сделала вид, что поглощена своим телефоном, и, когда позволяли условия приема, просматривала сайт Би-би-си, поскольку, как и Страйк, ожидала, что посылка вскоре произведет эффект разорвавшейся бомбы. Через сорок минут после ухода с работы она уже входила в супермаркет «Вейтроуз», в двух шагах от своей станции метро. В холодильнике у нее было хоть шаром покати. Мэтью отказывался покупать продукты (хотя в позапрошлый раз, когда у них вышла ссора, всячески отпирался) – видимо, считал, что ненавистные для него обязанности должен выполнять тот, кто вносит в хозяйство меньше трети семейного бюджета.

Одинокие мужчины в костюмах наполняли корзины и тележки готовыми к употреблению продуктами. Деловые женщины на бегу хватали со стеллажей спасительные полуфабрикаты. Изнуренная молодая мать с горластым младенцем в коляске вилась по проходам, как обезумевшая моль, и не могла сосредоточиться: у нее в корзине лежал только пакетик моркови.

В состоянии безотчетной нервозности Робин медленно прохаживалась туда-сюда. Никто из покупателей не напоминал ей байкера в черном, никто не разглядывал ее исподтишка, примериваясь, как бы отрезать ей ноги. («…отрезать мне ноги…»)

– Позвольте! – Сердитая пожилая дама пыталась дотянуться до сосисок.

Робин с извинениями отошла в сторону, не понимая, откуда у нее в руке взялась упаковка куриных бедрышек. Бросив ее в тележку, она заторопилась в другой конец торгового зала, нашла относительный покой в винном отделе и позвонила Страйку. Он ответил после второго сигнала:

– Все в порядке?

– Да, конечно…

– Ты где?

– В «Вейтроузе».

Какой-то лысоватый коротышка изучал полки с хересом за спиной у Робин. Его глаза оказались на уровне ее груди. Робин сделала шаг в сторону; он двинулся вместе с ней. Под ее гневным взглядом этот наглец ретировался.

– Вот и хорошо, там ты в безопасности.

– Мм… – протянула Робин, провожая взглядом удаляющуюся спину коротышки. – Слушай, может, конечно, это пустое, но я вспомнила, что за последние месяцы мы получили пару непонятных писем.

– От шизиков?

– Не начинай.

Робин терпеть не могла эти пренебрежительные слова. После того как Страйк раскрыл второе громкое убийство, к ним в агентство лавиной хлынули письма. В одном, самом осмысленном, содержалась просьба дать денег – как видно, Страйка теперь считали богачом. В других высказывались невнятные жалобы и требования наказать обидчиков. Некоторые авторы излагали выстраданные, самые невероятные теории. Поступали и бессвязные, сбивчивые записки с такими вымогательствами и желаниями, которые указывали только на безумие авторов. Наконец, малая часть корреспонденции приходила в контору от лиц обоего пола («Вот где настоящие шизики», – отметила Робин) с объяснениями в любви.

– К тебе? – Страйк вдруг посерьезнел.

– Боже упаси – к тебе.

Робин слышала, как во время телефонного разговора Страйк мерил шагами мансарду. Наверное, готовился к свиданию с Элин. Он никогда не рассказывал об их романе. Если бы Элин как-то днем не забежала в агентство, Робин, вероятно, даже не узнала бы о ее существовании, по крайней мере до той поры, когда Страйк явился бы в контору с обручальным кольцом на пальце.

– И что в них говорилось? – спросил Страйк.

– Да как тебе сказать… одно было от девушки, которая просила совета, как ей отрезать собственную ногу.

– Я не ослышался?

– Она хотела отрезать себе ногу, – четко выговорила Робин, и покупательница, выбиравшая розовое вино, бросила на нее испуганный взгляд.

– Матерь божья, – пробормотал Страйк, – и мне еще запрещают называть их шизиками. Как думаешь, она провернула это дельце и решила меня обрадовать?