Адмирал Империи – 19 - Дмитрий Николаевич Коровников

силами противника эскадры боевых космических кораблей сражались так долго? Вот и я не знаю. Час, максимум два и с дивизиями Хиляева и Козлова будет покончено, если уже этого не произошло… Одумайтесь, прошу вас!

— По сообщению с «Беспокойного» корабли Красовского покидают сектор, — напомнила Аркадию Эдуардовичу, вице-адмирал Хромцова. — Это значит, что даже если враг погонится за 10-ой «линейной», то у Красовского в запасе несколько дополнительных часов жизни. А так как Александр Михайлович, скорее всего, начнет отступать именно к Адане-3, на орбите которой мы сейчас находимся, куда же ему еще бежать. То у нас, если поторопимся, появляется неплохой шанс спасти хотя бы его подразделение…

— Вы только забываете, что у паши Бозкурта под рукой десятки легких галер, — усмехнулся контр-адмирал Гуль. — Их скорость не уступает нашим миноносцам, следовательно, упомянутых вами нескольких часов у Красовского в запасе может и не оказаться…

— Спорно, — пожала плечами Агриппина Ивановна. — Много неизвестных в этом уравнении и я бы все-таки на осторожность и чутье Александра Михайловича ставку бы сделала. Не такой он простой и линейно думающий, чтобы попасться в ловушку Бозкурта…

— В любом случае и при любом исходе, найдем ли мы у перехода кого-либо из наших товарищей живыми или нет, бросить мы их не можем, — остановил спор Гуля и Хромцовой, Василий Иванович Козицын. — Вы как хотите, а я полетел…

Командующий 3-ей «линейной» даже не стал спрашивать, последует ли кто-либо за ним, а просто отключил канал связи. А уже через пять минут пятнадцать кораблей его дивизии уже покидали общую колонну, рассыпаясь в пространстве и меняя направление движения.

— Что скажете, Агриппина Ивановна? — задал я вопрос Хромцовой, когда мы наблюдали за маневрами вымпелов 3-ей «линейной», которые в этот момент уже включили «форсаж» и начали на максимальных скоростях уходить в сторону квадрата 66−10, туда, где по-прежнему находился эсминец «Беспокойный» — видимо единственный оставшийся в строю корабль из дивизии Вячеслава Козлова.

— Что тут сказать, — печально вздохнула женщина, — похоже, не судьба мне вернуться обратно к своему космофлоту… Хоть вы «черноморцы» и недолюбливаете нас, но как-никак мы с вами одной крови и служим одной Империи, так что делать нечего, я вынуждена последовать за 3-ей «линейной» и по возможности ее поддержать… Конечно же не в угоду гибели собственного подразделения, но тем не менее, помогу, чем смогу… Думаю, нам удастся вытащить из западни хотя бы Красовского… Как ты считаешь, Александр Иванович?

— Красовский один из последних людей в Галактике, ради кого стоило бы рисковать жизнями своих экипажей, — ответил на это я. — Но рядом с ним сейчас находится минимум полтора десятка наших вымпелов. А это значит, попытаться очень даже стоит.

— Так ты летишь со мной? — удивленно воскликнула Хромцова. — Но, Гуль же отказался от операции! А он твой непосредственный начальник…

— Да плевать мне на этого Гуля, — отмахнулся я. — Конечно же, я лечу. Не бросать же вас с Козицыным на съедение османам. Без меня вы пропадете…

— В самомнении вам, молодой человек, не откажешь, — рассмеялась моим словам, Агриппина Ивановна.

— Вы, может быть, не заметили, но я вообще-то еще здесь, — возмутился Аркадий Эдуардович, присоединяясь к нашей с Хромцовой беседе. — Васильков, ты что под трибунал захотел⁈ Как это плевать тебе на приказ своего командира⁈ Опять принялся за свое!!!

Гуль еще долго продолжал орать в пустой экран, а в это время «Одинокий» уже выходил из колонны 27-ой дивизии, увлекая за собой к тому же еще и линкор «Афина». Кавторанг Жила держал руку на пульсе и следил за всеми моими действиями, и как только узнал, что я лечу к переходу на «Эдирне» вместе с Хромцовой и Козицыным, долго не думая и не страшась наказания, повел «Афину» вслед за «Одиноким»…

— Я больше трибунала опасаюсь осуждающего взгляда Таисии Константиновны, — ответил мне на это Аристарх Петрович по видеофону, а именно на вопрос, что ты здесь делаешь, — после того, как великая княжна узнает, что ее линкор стоял в стороне, когда надо было действовать и выручать своих друзей…

— Да, взгляд у твоей командирши суровый, — согласился я, весело улыбаясь и вспоминая Тасины реакции на подобные вещи…

— Не то слово, — кивнул Жила, — лучше уж смерть от криптотурок…

— Ну, на счет последнего не волнуйся, это я тебе гарантирую в ближайшее время, — я решил, что черный юмор сейчас не повредит, хотя разве ж это шутка была…

…В то же самое время у перехода «Тарс — Эдирне», к которому мы устремились, сражение двух дивизий Черноморского флота с османами достигло своего апогея. Кораблей в строю 9-ой «линейной» практически не осталось. Дивизия Козлова перестала существовать, действующими и еще как-то пытающимися огрызаться оставались четыре одиноких, израненных и изуродованных таранными ударами корабля. Ими были: флагманский авианосец «Александр Первый», гвардейский линкор «Пересвет», тяжелый крейсер «Князь Потемкин-Таврический» из той же гвардейской «Семеновской» дивизии, а еще каким-то чудом до сих пор в этом плазменном аду сохранившийся — легкий казачий авианосец «Атаман-12»…

По-прежнему огромный, несмотря на потери, сводный истребительный «рой» наших МиГов вторых и первых, кружился вокруг последних вымпелов дивизии, своей численностью и яростными контратаками стараясь удержать турецкие галеры от таранных ударов на наши корабли. МиГов действительно в периметре оказалось изрядное количество. Здесь были все: основная эскадрилья флагманского авианосца, палубники с гвардейских и новых резервных дредноутов, а также 4-ый Кубанский казачий полк, вернее то, что от него к исходу второго часа сражения осталось…

Наши летчики-асы бились не жалея себя, давно лишив почти все легкие галеры противника защитных экранов и раскидав по космосу храбрых пилотов султанских «спаги» и «шахинов», которые несмотря на численный перевес, до сих пор ничего не могли поделать с русскими истребителями и уже в который раз откатывались под защиту зениток собственных кораблей для перегруппировки…

В секторе сражались без малого восемь сотен истребителей с двух сторон, которые как волчки кружились в танце ближнего боя, паля друг по другу из скорострельных пушек и пытаясь выбрать удобный для себя угол атаки. Оба «роя» и русский и турецкий рассыпались отдельными фрагментами по пространству для удобства маневрирования. Каждая эскадрилья с того или иного корабля действовала то автономно, то снова соединялась со своими «соседями» для общей атаки.

Визуально в космосе возникла яркая сфера в несколько сотен километров в диаметре, внутри