Зимняя гостья - Вера Александровна Петрук

сказать «да», проводить тетушек и компаньонок домой и начать строить жизнь с ноля.

У нее получилось шесть рисунков забавных снежных котов, когда за окном послышался крик. Мирта встрепенулась и приникла к стеклу, пытаясь разглядеть что-либо в снежной мгле. На миг вихри расступились, и ей показалось, что она видит каретный двор с примыкающей к ней конюшней. Крик повторился, но ветер выл с такой силой, что кричать могли с любой стороны. А могло и показаться. Впрочем, Мирта была уверена, что голос принадлежал мужчине и раздавался он снизу, а не с неба, где грохотала и вопила буря.

В дверь стукнули, а потом вошли — Кларисса Вермонт не считала, что должна дожидаться приглашения.

— Там кричат, — первой сказала Мирта, указывая на ночь за окном. Маневр удался. Она успела опустить на пол ноги и прикрыть подолом юбки блокнот с чернилами. Теперь можно было солгать, что ее привлек шум за окном, и по этой причине она не в кровати, как положено.

— Отдохнула? — деловито поинтересовалась Кларисса, подходя к окну. — Конечно, там кричат, дурочка. Это же ненастная ночь. В такие ночи мертвые всегда разговаривают с живыми. Думаю, это кричал твой брат. Я уже у него спросила. Вишневую помаду заменим на алую. Никаких темных оттенков в столь светлый праздник. Только мертвый мог дать такую гениальную подсказку. Слезай скорее, сейчас придут слуги, оденут тебя к ужину. Хм, вид какой-то несвежий. Тебе точно удалось заснуть?

— Да-да, тетушка, — послушно закивала Мирта, молясь, чтобы мадам Вермонт не осталась следить за ее переодеванием. — Вы правы, наверное, там мертвые за окном. О помаде кричат.

Кларисса странно на нее посмотрела, но, к счастью, задерживаться не стала и, велев появиться на ужине через полчаса, покинула комнату, оставив после себя сладкий запах духов и горькое чувство досады. Мирте в очередной раз напомнили, что она не способна сама одеться и вовремя прийти на ужин. Нужна контролирующая дама и помогающая служанка. Хоть дали возможность спрятать запретное — подарки колдуна, и на том спасибо.

По дороге в столовую Мирта все-таки спросила Бри, которая за ней пришла, никто ли больше не слышал криков. Та была такой уставшей, что на все вопросы отвечала механически: «да, госпожа», «нет, госпожа», и девушка от нее отстала. А между тем, Мирта слышала крик еще раз перед приходом гувернанток, которые нарядили ее в корсет и пышное платье нежно-розового цвета, в котором не то что вздохнуть, но и глотать было трудно. Мирта была уверена, что платье выбрали специально — чтобы она на ночь не объелась. Вполне предусмотрительный ход со стороны теток, потому что кушать хотелось зверски, а далекий завтрак остался где-то в прошлом.

При виде толпы, собравшейся в столовой, Мирта невольно вспомнила слова колдуна о пятидесяти трех гостях, которых вынужденно приютил замок. Помещение было рассчитано на огромное количество людей, но мебели не хватало — некоторые столы принесли из других зал и поставили где придется. Толкотня стояла знатная, и Мирта даже порадовалось, что обойдется без чинных заседаний, которые так любила устраивать мадам Вермонт. Все быстро перекусят и разойдутся кто куда — спать перед долгой дорогой. Легкой она точно не будет. За высокими окнами столовой по-прежнему кружились в зимнем вальсе снежные коты, на которых почему-то никто, кроме Мирты, не обращал внимания.

Ей, как всегда, досталось лучшее место у теплого камина. Лучше бы ее посадили у дверей, где теснились дети одной из баронесс. От престижности, которую требовали для себя Готтендамеров, порой становилось тошно. Мирта хотела присоединиться к детям баронессы, но в последний момент одумалась и замерла статуей с идеально ровной спиной, вздернутым подбородком и высокомерным взглядом. Кларисса Вермонт осталась довольной, а служанка, подбежавшая, чтобы поставить перед Миртой прибор, почему-то замешкалась и грохнула на пол бокал с водой, уже налитый для Мирты. Одна из теток вертелась рядом, норовя поправить на Мирте то локон, то кружевную оборку, тут же влепила служанке пощечину. Та в слезах убежала, потом откуда-то появился Патрик, который принялся суетиться, делая ситуацию еще хуже. Мирта же изо всех сил пыталась вести себя по этикету, заведенному в доме Готтендамеров. Промахи слуг для господ остаются невидимыми — для их устранения есть душеуправители вроде Клариссы.

В их сторону уже устремились почти все взгляды, что не могло не нравиться мадам Вермонт. Один взгляд особенно обжигал кожу, и Мирта осмелилась быстро посмотреть в ответ. Леон Карро стоял у окна с бокалом в одной руке и бутербродом в другой и с насмешкой ее разглядывал. Места ему, похоже, не досталось, но он особо и не печалился. У гостей было какое угодно выражение лиц — по большей части встревоженное из-за непогоды и обстоятельств, но веселье наблюдалось только в глазах колдуна. Угрюмая маска временно поменялась, но симпатии к Леону не прибавила. Мирте показалось, что он смеется конкретно над ней.

«Все, с меня хватит. Уйду. Скажу, что заболела. Пусть лучше таблетками накормят и пиявок снова поставят, чем в этом цирке участвовать. А ту служанку найду и подарю ей колечко. Просто назло теткам».

Поток мыслей остановил громкий голос Клариссы Вермонт.

— Друзья, прошу минутку внимания!

Момент для побега был упущен. Если сейчас уйти, сославшись на плохое самочувствие, мадам Вермонт точно ей кровь пустит — и без помощи пиявок, а обычным лезвием. Мирта хорошо запомнила вечер, когда Кларисса порезала ей запястье в отместку за то, что девушка отказалась петь перед одним генералом из-за головной боли. Мадам Вермонт считала себя не только медиумом, но и медиком, хотя Мирта была уверена, что Кларисса просто слова перепутала. Как бы там ни было, но пускание крови в семье Готтендамеров поощрялось, а потому Мирта была обречена. Придется слушать. Жевать, пока говорит мадам Вермонт, тоже не разрешалось. Впрочем, есть особо было нечего. На ее тарелке заблудились в просторах фарфора два листика салата, половинка яйца и три оливки. Стало грустно. Можно, конечно, украсть еду ночью на кухне — у Мирты было много способов победить ночную охрану у дверей, но вот что делать с утренним взвешиванием она не знала. Обман вскрывался быстро и заканчивался суровой дневной голодовкой. А так ее хотя бы утром накормят. На завтрак полагалась каша с фруктами. Ничего вкуснее Мирта уже давно не ела, поэтому ради каши решила терпеть.

В окно заглядывали любопытные снежные коты, трещали многочисленные свечи, освещающие измотанные непогодой и вынужденной ночевкой лица, слуги сбивались с ног, меняя быстро пустеющие блюда на новые — с выпечкой, жарким, тушеными