Любовь со вкусом корицы - Анна Морозова

Василиса. Не так я воспитывала родную дочь. Мне кажется, я понимаю тех мужчин, что бегут из дома от Пилы-жены, или женщин, что хотят избавить себя от всегда недовольного мужа. Это реально невыносимо — находится в подобной атмосфере. А кто продолжает это терпеть, либо сильно любят, либо мазохисты. Я не мазохистка, но и родителей своих люблю. Просто устала и хочу свободы.

Через десять минут мы выходим на улицу. В воздухе парят снежинки, падая на лицо. Морозный ветер звонко завывает. На дороге, как всегда, пробки. Машины паровозиком плетутся друг за другом, люди спешно куда-то бегут.

Суета.

Обогнув пешеходный переход, мы неторопливо идем к дверям здания. На улице толпится народ, желая поскорее войти. Кто-то смеётся, кто-то фотографируется или пьёт алкогольные напитки. Пристроившись в самом конце очереди, терпеливо ждем. Непроизвольно всматриваюсь в толпу, выглядывая Самарина. Он где-то здесь. Может, уже вошел внутрь, а может, ещё не приехал. Но по телу бежит холодок от одной только мысли о нашей возможной встречи. Процент очень маленький, здесь столько людей, потеряться можно, но я всё равно переживаю. Не хочу его видеть, особенно после нашей последней переписки. Я вела себя и правда как маленький ребенок, но поделать ничего не могу. С ним вся моя выдержка и здравый смысл теряются на уровне застрявшей обиды прошлых лет. Возможно, глупой. Мы были детьми, хоть практически уже совершеннолетними, но детьми. И этот факт должен играть отягчающую роль. Должен, как говорится, да не обязан. И вообще, какого хрена я о нём думаю? Пусть идет прочь из моих мыслей, ему там не место!

— Вы такая задумчивая, Василиса Григорьевна. — Резюмирует Аня, пряча нос в ворот пуховика. — Называй меня просто — Василиса. Мы ведь не на работе. И давай уже на «ты».

— Давайте. Ой, то есть давай. Ну так что, всё с вами…с тобой хорошо? — Хорошо. Просто замерзла немного. Жду, когда очередь подойдет.

— Да, дубак на улице нереальный. Я, кажется, себе все ляжки отморозила. Ой, мобильный звонит. Извините.

Пока Аня разговаривает по телефону, я снова оглядываюсь, высматривая песочную парку. Успокаиваюсь, когда не нахожу подходящего под габариты Самарина мужчину, и молча жду, пока Бейц договорит.

— Мама. — Извиняющимся тоном отвечает Аня, убирая мобильный в карман розового пуховика. — Волнуется.

Молча киваю выпуская изо-рта облачко пара.

Кажется, через бесконечность мы наконец-то проходим в зал. Наши места в зоне танцпола, и приходится хорошенько поработать локтями, чтобы протиснуться поближе к сцене.

— Давай сделаем селфи — сообщает Аня, настраивая камеру на нас. Несколько раз щёлкает и тут же грузит в Инстаграм самую удачную из десяти фотографий.

— Скинешь мне потом — прошу я.

— Конечно! О, начинается.

Полтора часа пролетают как один миг. Я никогда не чувствовала себя настолько счастливой и свободной. Отдыхала душой на полную катушку. Танцевала, прыгала, кричала любимые песни, снимала на телефон. Я получила такой заряд энергии, который не получала, кажется, за всю жизнь. И не на секунду не пожалела, что со мной была Аня. Она такая зажигалочка, что глядя на неё, начинаешь чувствовать себя не просто молодой, а будто в подростка превращаешься. Даже немного стыдно за своё поведение. Но было так здорово, что по-другому я просто не могла себя вести. Или я была бы не я.

— Как вам концерт? — Спрашивает Нюта, когда мы выходим из зала. — Скажите, круто, да?

— Очень, — искренне сообщаю, подходя к большому зеркалу в фойе. Натягиваю на голову вязаную белую шапку, пряча волосы под пуховик.

— Капец я балда! Надо было заранее такси вызвать. Сейчас домой, наверное, не уедем.

— Почему ты так считаешь? Машин, думаю, на всех хватит.

— Это только так кажется. Летом я ходила на концерт одной популярной группы, и мы с девчонками два часа мариновались в ожидании. А сейчас ещё и зима, пробки.

— Не волнуйся, — успокаиваю её я, подкрашивая губы бесцветным блеском. — Что-нибудь придумаем.

— Ладно, на крайний случай отцу позвоню, — отмахивается она, застегивая замок на пуховике.

Практически сразу же нас попросили покинуть помещение, и весь мой пышущий уверенностью энтузиазм моментально сдулся. Такси, как и причитала Аня, ехать к нам не спешил, а минусовая температура дала о себе знать буквально через десять минут. Щеки жгло от мороза, и даже шарф не спасал положение. Пальцы ног покалывало.

— Может, в кафе пойдем? — Проскулила Аня, пританцовывая.

— Ещё десять минуточек подождем. Вдруг назначат. — Постукивая зубами, ответила я.

Мимо нас проходили двое парней, громко обсуждая прошедший концерт. И в этот момент я поскользнулась на ровном месте, и, чтобы не навернуться схватила одного, что был ближе ко мне, за рукав черного пуховика. Машинально, неосознанно. Инстинкт самосохранения сработал. Он остановился, зыркнул по мне недовольным взглядом и ядовито зашипел:

— Ты чего, коза, совсем офонарела? Чуть куртку мне не порвала.

Я даже сказать ничего не успела. Изначально в ступоре замешкалась от такой грубости, что все слова из головы вылетели. А когда было очнулась, к нашей компании кто — то присоединился. Точнее, не кто-то. Конкретный человек. Самарин. Возвысился над тем, кто меня козой назвал, и спокойно произнес:

— Нехорошо с девушками так себя вести. Извинится не хочешь?

— С чего-бы. — Фыркнул тот, сплюнув прямо на крыльцо. Ну и мерзость. И откуда такие только берутся? — Она мне куртку чуть не разорвала, а я ещё и извиняйся? Ты там, Вась, ничего не попутал?

— Так со своими дружками базарить будешь. — Рыкнул в ответ Самарин.

— Пошли отсюда. — Толкнул своего невоспитанного приятеля второй. — Извините. — А это уже мне или нам обоим. По крайней мере, смотрел он исключительно на Славу. — Мой друг немного выпил, не ведает, что говорит. Ваша тёл… девушка, то есть мертвой хваткой в Леху вцепилась, вот он и вспылил от неожиданности.

— Да че ты с ним разговариваешь. — Не унимался этот самый Леха. Кажется, ему только за радость на конфликт нарваться. Пьяному, как говорится, море по колено. Сам Самарину в пупок дышит и что-то пыжится. Даже смешно.

— Заткнись — зашипел второй, что повыше, но худой, как щепка и трезвый, как стеклышко. — Проблем захотел? Мало я тебя, что ли, из