Лекарство от любви - Алекс Вуд

Все меньше нравился Мэган райский городок в глуши. Она попыталась сориентироваться, в какой стороне находятся главные ворота, и окончательно заблудилась. Все домики были похожи друг на друга как две капли воды, и, дважды пройдя мимо одной и той же голубой шали, сохнувшей вместе с простынями и наволочками, Мэган поняла, что бродит по кругу. Нужно было выбрать одно направление и не сворачивать с него.

Через десять минут бега с препятствиями мимо дровяных куч и зловонных курятников Мэган уткнулась в глухую бревенчатую стену, которая окружала поселок. Она пошла вдоль стены, стараясь не давать воли отчаянию. Она поскользнулась, упала, запачкала руки и колени, но все равно упорно продолжала путь. Должен же быть здесь хоть какой-то выход! И хоть какие-нибудь люди. Живет же кто-то в этих домишках, кормит кур, белье стирает. Куда все подевались?

Очередной домик, стоявший вплотную у стены, перегородил Мэган дорогу. Ей пришлось обходить его и еще несколько смежных с ним домов. Иногда ей казалось, что занавески на окнах чуть колышутся, словно кто-то украдкой наблюдает за ней. Мэган стало страшно, и она пошла быстрее.

Стена домов вывела ее на большую открытую площадь. В ее дальнем конце Мэган увидела ворота, через которые они с Фрэнком вчера въехали в поселок. Уф, дошла. Невдалеке виднелась крыша дома, где она провела ночь, и стало ясно, что последние полчаса Мэган кружила фактически на одном и том же месте.

Мэган пошла к воротам, смутно представляя, как она отодвинет толстенный засов, а главное, что она будет делать после того, как окажется одна за пределами частокола. Но она не дошла и до середины, как двери одного из строений на площади, большого ярко-желтого дома под плоской крышей, распахнулись и оттуда стали выходить люди.

Слава богу, вздохнула Мэган. А то я уже стала бояться, что попала в город призраков.

Она с интересом рассматривала толпу, которая состояла из одних женщин. Их было человек тридцать — сорок в похожих серых одеждах, с нелепыми несовременными прическами. Мэган поразило несоответствие их внешнего вида выражению их лиц. Каждая женщина, красивая и некрасивая, молодая и не очень, буквально лучилась счастьем. Их лица светились, как светятся лица только у женщин влюбленных или одержимых какой-то идеей, и естественная радость Мэган при виде людей сменилась страхом. Она нерешительно пошла вперед, рассчитывая заговорить с кем-нибудь, но женщины словно сговорились игнорировать ее. Они расходились по разным сторонам небольшими группками и шарахались от Мэган, когда она обращалась к ним.

— Извините, вы не подскажете… — Конец фразы застрял в горле Мэган, так как симпатичная девушка с тонким смуглым лицом бросила на нее испепеляющий взгляд.

Другие отворачивались, или ускоряли шаг, или заводили друг с другом нарочито бессмысленный громкий разговор. Мэган охватила паника. Она как будто взмыла в воздух и внутренним взором увидела поселение на холме, крупные колья глухой стены вокруг старых деревянных домиков, диковинных женщин, отмеченных невидимой печатью, и себя в центре этого кошмара, одинокую маленькую ничего не понимающую девочку, мечущуюся по двору в попытках отыскать истину.

Вдруг среди уныло-серых женских одеяний Мэган различила мужскую фигуру. Может быть, ей показалось? Она подошла поближе. Нет, никаких сомнений. У входа в строение стоял мужчина в светлых джинсах и ярко-синей рубашке, окруженный группой женщин. Мэган невольно отметила, что эти женщины все как на подбор были молоды и хороши собой. Они с таким обожанием смотрели на мужчину, что Мэган, несмотря на всю нелепость своего положения, стало смешно. Какая удивительная штука любовь!

Но тут мужчина повернулся, и смех замер у нее на губах. Это Фрэнк.

Он держался с поистине царственным достоинством, и было ясно с первого взгляда, что он пользуется в этом мирке огромным влиянием. Учитель, внезапно вспомнила Мэган. Он называет себя учителем. Учителем чего?

Мэган охватила такая злость, что она была готова вцепиться ему в лицо как дикая кошка. Куда ее заманил этот таинственный господин?! Она больше не сомневалась в том, что исчезновение часов и сумочки не случайно, как и ее опоздание на самолет. Все это часть грязного, темного, отвратительного заговора, но она не позволит ему так с собой обращаться!

С пылающим от гнева лицом Мэган растолкала стоявших вокруг Фрэнка женщин. Он смотрел на нее с улыбкой и, казалось, ничуть не удивлялся ни ее появлению, ни ее злости.

— Что все это значит?! — звонко спросила Мэган, упираясь кулаками в бока.

Ни один мускул не дрогнул на его лице. Краем глаза Мэган увидела, как девушки подвинулись друг к другу, чтобы в случае чего собой защитить своего мужчину от ненормальной незнакомки. В глазах их больше не было любви — лишь глухое нерассуждающее недовольство.

Мэган стало не по себе. По одному знаку Фрэнка они набросятся на нее и растерзают в клочья. Она должна быть очень осторожной, чтобы не разозлить этих мегер.

Она посмотрела Фрэнку в глаза и в который раз подумала, что все ее трусливые мыслишки перед ним как на ладони. И опять в сердце проклюнулось наивное доверие к этому мудрому, заботливому, все понимающему мужчине…

— Фрэнк, мне же в Солт-Лейк надо, — сказала она жалобно, искренне веря, что он сейчас обнимет ее за плечи и все уладит.

Он действительно обнял ее за плечи и даже погладил по голове. А потом резко развернул ее от себя, лицом к женщинам, застывшим как каменные изваяния.

— Встречайте свою новую сестру, дорогие мои, — сказал он звучно. — Ее зовут Мэган, и она будет приветствовать вместе с нами Звезду любви!

И тотчас глаза женщин оживились, они заулыбались, заговорили все разом. К Мэган отовсюду потянулись руки, и она, ошеломленная, растерянная, перепуганная, не пыталась ничего выяснить. Ясно и так, что она в каком-то кошмаре, жутком навязчивом сне, в котором бесследно растворилась вся ее прошлая жизнь.

— Я Мэган Холланд, актриса, — потерянно шептала Мэган, пока женщины торжественно вели ее куда-то. Она не слышала, что ей говорят, и только без конца повторяла: — Мне надо на самолет… меня ждут… у меня гастроли…

Три дня Мэган провалялась в жестокой лихорадке. Слишком много ей пришлось пережить за последнее время, и это последнее приключение окончательно сломило ее. Она лежала в той самой комнате, в которой провела свою первую ночь в поселке, и женщина с по-мужски сильными руками ухаживала за ней словно родная мать.

Пару раз заходил Фрэнк и сидел на краю кровати, сжимая ее тонкую руку, но Мэган, к счастью, не осознавала его присутствия. Некоторые сестры регулярно приходили справиться о ее самочувствии и приносили маленькие гостинцы — свежие домашние пирожки, завернутые в платочек, пяток яиц или бутыль сока. Сиделка Мэган складывала подношения в шкафчик на первом этаже и степенно благодарила сестер.

Мэган очнулась в обед четвертого дня и первые несколько минут растерянно оглядывала комнату, пытаясь сообразить, где она и что случилось. Во всем теле ощущалась невероятная слабость, но сознание было ясным и бодрым. События последних дней всплыли в голове, как только в комнату вошла «домработница» в полотняной юбке.