Молот - Ольга Дашкова

И вот она, почти тридцатилетняя женщина, которая отметит свой юбилей в следующем году, сидит в бане и понимает, что мало ее трахали в жизни, а чтоб так — никогда. Все эти байки и рассказы своих знакомых и подружек о том, как они встретили шикарных мужиков, и у них случился с ними фантастический секс, она относила как раз именно к разряду баек и рассказов.

И рассказывались они именно для того, чтобы подруги завидовали. Аня не завидовала, потому что о таких мужиках и таком сексе пишут только в фантастических любовных романах. Аня не любила фантастику, но любовные романы иногда почитывала. Мол, у него член был длиной почти с канцелярскую линейку, и я сбилась считать свои оргазмы, фу, ну что за сказки.

И вот сейчас этот самый сказочный мужчина где-то в доме и, наверняка, что-то сломал. Потому что, когда она влепила ему ту пощечину, на его лице долю секунды было искреннее недоумение, потому что мужик реально не понял, за что ему прилетело. Тут же женщина должна была кланяться в ноги и целовать руки за то, что ей «присунули», спасибо, Люда, за пополнение моего словарного запаса, и благодарить за оргазм.

С лица сразу слезла эта противная ухмылка, глаза метнули молнии, полоснули по живому, так, что у девушки скрутило желудок. Он демонстративно, глядя ей в глаза, заправил свой член в фирменные боксеры, развернулся, вышел, с силой хлопнув дверью.

Вот если бы не его эта похабная мерзкая улыбочка, которая растеклась по физиономии. Такая мол, ну что, детка, недолго ты ломалась? Стало так противно, рука сама поднялась и замахнулась, хотя до этого мужиков она лупила редко, а тут, словно моська на слона, а ведь он мог и ответить. Хотя, доктор Грач сказал, что Артем никогда не обидит женщину, ну, кто его знает, какие изменения произошли в его мозгу после удара по голове и ночёвки в лесу.

Аня снова плеснула на лицо воды из таза, затем на тело, скользя руками по коже. Пальцами задевала соски, обвела их вокруг, чуть сжимая. Вода полилась на живот и между ног, но именно сейчас эта простая ежедневная процедура вызывала такую острую реакцию в ее теле. Между ног было влажно, ее соки, смешанные со спермой мужчины, стекали по бедрам.

Аня накрыла набухшие половые губы, провела по ним, чуть раздвигая. Нащупала клитор, закружила по нему, натирая пальчиками, шире раздвигая ноги, откинулась на деревянной лавке к стене. Мышечная память помнила, как ее лоно растягивал член, как насаживал на себя, вбивался до упора. Как она сама сжимала его, пульсировала, текла, кричала и задыхалась. Аня прикрыла рот ладонью, когда начала громко стонать, кончая, лаская себя.

— Твою же мать, надо пустырника выпить.

Аня легла на лавку, прикрывая глаза, стараясь вновь выровнять дыхание и успокоить сердце. Когда она, наконец, закончила все свои водные процедуры и зашла на веранду, вытирая на ходу волосы, то увидела странную картину, как Артем стоит на карачках и блюет в ведро.

Откинув полотенце, быстро подошла, провела рукой по спине, присела рядом.

— Господи, Артем, что с тобой? Опять плохо, да? Нужен покой и постельный режим, ты же должен это понимать, ты же взрослый мужик.

«Сука, почему так хреново-то?»

— Вставай, умоешься, и пойдем в кроватку. Посмотрим, что там доктор прописал.

«В кроватку — это лучше, с такой-то кошечкой, да в теплой кроватке. Молотов, о чем ты думаешь?»

Умывшись, дойдя до постели, упав на нее, Артем закрыл глаза, прикрыв их рукой. Голова кружилась даже лежа, но уже не тошнило. Он помнил, как его повело первый раз, когда он усадил Аню на стол, как трогал ее, как кусал шею и потом резким движением заполнил ее собой. Какая она узкая, горячая, словно бархатная внутри. Его вело натурально, и это был не сотряс, или сотряс?

Его отчего-то тянуло к этой девчонке, и тут, в одну секунду, просто сорвало, когда он увидел упругую попку, обтянутую розовыми трусиками, а потом маленькие грудки с ещё не острыми сосками. И все, пиздец, накрыло. Протяни руку и возьми, и он взял. В ушах словно шумело море, сквозь этот шум он слышал ее стоны и крики. Пара движений, и он уже в ней, ярко, остро, так, что хотелось выть. Кончал, наверное, целую вечность, сука.

Даже сейчас, лежа на кровати с закрытыми глазами с больной головой, он чувствовал, как возбуждается, как член снова наливается кровью.

«Черт»

Открыл глаза, посмотрел, Аня стояла к нему спиной, читала то, что на листке бумаги, вырванном из тетради, написал Грач.

«Молодец, друг, примчался сразу, как только его позвали, все боится за него. Я благодарен ему, Грач — молодец, терпила, каких мало, одному ему удается меня выносить, да и спасать временами»

— Так, посмотрим, что тут доктор прописал.

Аня набрала из ампулы в шприц лекарства, повернулась к Артему и с загадочным видом посмотрела на него.

— Поворачивайся, подставляй зад, теперь моя очередь.

«Точно, стервочка, маленькая стервозная кошечка»

Он заснул почти сразу, как были выпиты все таблетки и поставлены уколы. Даже не обжигал больше Аню взглядом своих темных глаз. Она вышла из комнаты, тихо прикрыла дверь и облокотилась о стену. Даже не могла на него злиться, когда он в таком состоянии, большой, беспомощный, молчаливый. Вот его молчание напрягало больше всего.

Не то, чтобы Аня хотела с ним поговорить по душам или узнать, что же с ним случилось, а вообще, надо как-то общаться, хоть минимум слов и фраз для совместного существования в эти дни. Но, видимо, даже этого минимума не будет.

В заботах прошел день, дождь, наконец, закончился, можно было собрать ягоды. Наступил вечер, соседские мальчишки с шумом проезжали мимо окон, а дверь комнаты резко открылась и, загораживая почти весь ее проем, возникла мощная фигура Артема. У Ани так и замерла рука с ягодой около губ.

Сонный, хмурый взгляд, взъерошенные волосы, и снова в одних плавках, хотя она положила ему его чистую одежду. Но, видимо, в плавках ему привычней.

Первое, что увидел Артем, выйдя из комнаты, то, как девушка ела ягоду. Крупная красная малина соприкасалась с ее влажными губами, она, словно в замедленной съемке, открывала их, а потом облизывала, прожевав ягодку.

«Молотов, очнись, ты так скоро станешь маньяком».

Девушка что-то говорила, а он смотрел только на ее губы. Чувствовал, что в плавках начинает оживать его член, потянулся, поправили его рукой.

— Артем! Ты меня слышишь? Я тебе задаю вопросы, а ты начинаешь себя трогать.

Аня соскочила с места, развернулась, уронила со стола ложку, та улетела далеко под стол. Она тут же полезла ее доставать, нагнувшись так, что под тонкими облегающими круглую попку штанишками были видны очертания трусиков.

«Ух ты!»

— Я спрашиваю, как ты себя чувствуешь?

Аня достала ложку, и вопросительно посмотрела на мужчину, стараясь не опускать взгляд ниже его груди.