Другая единственная - Наташа Колесникова

(кстати, заменил на этой должности Лену), вошел в его кабинет.

— Садись, — сказал Самарин, махнув рукой в сторону кресла у стены. — Ситуация сложноватая, понимаешь?

— Конечно, Паша. Но я надеюсь, ты не…

— Зря надеешься. У меня есть своя фирма, ты занимался ее регистрацией. Пойдешь генеральным менеджером в «Легионер»? Вместе победим «Центуриона».

— Паш, это сложное дело в наше время — создать свою полноценную фирму. Мы занимаем свою нишу в торговле мебелью и сантехникой, нас знают магазины, доверяют. А новой фирме не раскрутиться. Я сделал все, как ты хотел, догадывался, что ты задумал, но идти в новую фирму… честно говоря, боюсь.

— Знают меня, доверяют мне, — жестко сказал Самарин. — Знают, что собой представляла фирма Булыгина до меня. Пойдешь или нет?

— Надо подумать… Теперь у нас есть солидная крыша, босс стал депутатом…

Нефедов не сказал главное — если Самарин уйдет, должность генерального менеджера достанется ему. А это большие деньги и гарантия успешного бизнеса. Самарин, конечно, уважаемый человек, более того, давний приятель, приведший его в «Центурион», но, помимо чисто деловых качеств, в этом деле нужно еще много чего иметь, дабы не пропасть. И какой же смысл менять спокойное, хлебное место на такую же должность в новой фирме, пусть даже возглавляемой Самариным? Никто не даст гарантии, что она сможет встать на ноги.

— Спасибо за честный ответ, Игорь, — с усмешкой сказал Самарин. — Нет — так нет. Удачи тебе.

— Паша, ты неправильно понял. Я сказал, что нужно подумать, это же серьезное решение. Я знаю, ты все понял, заранее проинструктировал меня, как себя вести, я так и вел… Но уйти сразу в никуда…

— Ты уже подумал, Игорь, и решил. Я не в претензии.

— Павел Васильевич, вас хочет видеть Петр Иванович, — послышался из пластиковой коробки голос секретарши. — Просил не задерживаться.

— А он еще здесь? — нахально удивился Самарин. — Почему не заседает в Госдуме?

— Наверное, потому, что послезавтра Новый год и Дума уже не работает, — раздраженно сказала секретарша. — Пожалуйста, не задерживайтесь.

Причину ее раздражения несложно было понять: еще вчера видела себя секретаршей хозяина фирмы, а теперь вообще непонятно, что с ней будет дальше. Уйдет начальник — и ее попрут! Такие перспективы перед самым Новым годом не прибавляют оптимизма, и вежливо говорить с начальником совсем не хочется. Он-то не пропадет, а ей каково будет?

— Паш, ты хорошо подумал? — спросил Нефедов. — Тебе оно нужно, все это? За Булыгиным ты был как за каменной стеной.

— Больше не хочу.

Самарин встал из-за стола, приобнял Нефедова, вскочившего с кресла, повел его к двери. Надеялся на него, но, выходит, зря. Игорь был хороший исполнитель, умел договариваться, умел торговаться, словом — почти идеальный второй человек, правда, здесь он был третьим, но это лишь номинально. А вот решения принимать, рисковать не умел абсолютно. Такой ему был нужен в новой фирме, но… Не судьба. Интересно, каким он будет генменеджером при Бахметове? Очень интересно посмотреть на это.

Булыгин сидел за своим столом, внимательно разглядывая тщательно наманикюренные ногти толстых пальцев, поросших рыжими волосами.

— Садись, Паша, — негромко сказал он, кивнув на стул у стола. — Я так понимаю, ты разочарован моим решением.

— Вы хороший психолог, Петр Иванович.

— Паша, пойми меня правильно. Единственный человек, кому я могу доверять на все сто, — это Бахметов. Я его вытащил из Серпухова, помог, он мне верен. Но это назначение ничего не значит. Он тут будет следить за финансами, и только. Ты волен делать все, что хочешь, фактически ты становишься хозяином фирмы.

— Спасибо, Петр Иванович. Все могло бы быть гораздо проще. Но вы, как я понимаю, не верите мне. Я не верю вам. Когда-то вы спасли мне жизнь. Я отблагодарил за это по полной программе, сделал захудалую фирму процветающей, так?

— Паша…

— Вы не верите мне после всего, что я сделал тут и лично для вас… а я не верю вам. Извините, но теперь я вам ничем не обязан.

— Паша!

Самарин достал из внутреннего кармана пиджака листок бумаги, сложенный вчетверо, расправил его, положил на стол перед Булыгиным.

— Я ухожу от вас. Извините, но… Пусть работают Бахметов с Нефедовым, я надеюсь, у них что-нибудь получится. Это официальное заявление, пожалуйста, подпишите.

— Ты делаешь большую ошибку, Паша, — тяжело дыша, сказал Булыгин. — Зарегистрировал свою фирму, думаешь составить мне конкуренцию?

— Думаю работать так, как мне хочется, Петр Иванович, — дерзко сказал Самарин. — Если бы вы мне доверяли, я бы не стал этого делать. Но я чувствовал, что так и получится, поэтому подстраховался. Вы ведь не ставите под сомнение мое деловое чутье?

Булыгин повертел в руках заявление об уходе, бросил бумагу на стол, презрительно хмыкнул.

— Не ставлю, Паша. А я ведь дал тебе все, что ты хотел.

— Ошибаетесь Петр Иванович Это я вам дал то, что вы хотели. Огромную прибыль, солидную фирму, которую уважают наши клиенты, и даже депутатство. Или кто-то сомневается в этом?

Булыгин снова мрачно усмехнулся. Все так, кто же сомневается, но успешно работать он мог только под его руководством, только в том случае, когда безопасность сделок обеспечена, да и личная тоже. На что он надеется теперь, этот щенок?

— Ну что же… — медленно произнес он. — Раз такое дело… Надеюсь, ты не станешь мешать моему бизнесу, иначе…

— А у вас, депутата, есть свой бизнес?

— И это учтем, — мрачно пообещал Булыгин.

Решительно подписал заявление об уходе, придвинул бумагу Самарину. Тот взял ее, поднялся со стула.

— Всего вам доброго, Петр Иванович.

И пошел к двери. Булыгин смотрел ему вслед с яростью. Он точно знал, что щенок еще пожалеет об этом демарше. Он обязательно позаботится, чтобы так было.

Самарин вернулся в свой кабинет, с удивлением обнаружил в предбаннике Лену,