Свет Старлинг - Виолетта Стим

– Деми, пожалуйста… – протянула Рубина.

– Как можно было довериться светлым, после того как твои люди устроили им настоящий геноцид? Ты с ума сошла?! – Деми вздохнула и с размаху упала в кресло. – Да и я не лучше… Понадеялась, что счастливый конец возможен, как в сказках. Все, что мы можем сейчас сделать, – это публично признать вину. И постараться выполнить условия Шерла Прамниона за две недели.

– Вернуть светлым прежние силы? – изумилась сестра. – Как ты себе это представляешь?

– У тебя есть другие варианты? – приподняла брови Деметра. – Возможно, я еще плохо ориентируюсь в магических законах… Но не нужно быть гением, чтобы понять – этот договор считается настоящим. И если мы не начнем действовать, то это сделает глава Ордена!

– Шерл Прамнион начнет войну? – усмехнулся Дрейк, обводя взглядом девушек. – То есть светлые объявят войну темным? И как это будет выглядеть? Ведь магических сил у них почти нет. Да, они могут устраивать теракты, чтобы напомнить о себе, но вряд ли их сил хватит на полноценные военные действия.

– Насколько я понимаю, магия не особо требуется для использования зелий и артефактов. Иначе как у них получалось совершать все это? – напомнила Деми. – Стоит светлым накопить их побольше, и они смогут вам противостоять.

В комнате вновь повисла тишина. Дрейк и Рубина смотрели на Деметру с недоверчивым видом, словно она все еще оставалась несмышленой человеческой девушкой, случайно угодившей в их мир. Но это было не так. Уже давно.

Практически уверившись в том, что убедить их не получится, Деми уже собиралась выйти из дома и оставить друзей наедине, как они, несомненно, желали… когда сестра поднялась со своего места.

– Знаешь, Дрейк… Я согласна с Деметрой. Шерл не стал бы угрожать нам, не имея ни малейшего преимущества, – сказала она. – Нам придется найти решение.

* * *

Дориан Далгарт сидел в своем кабинете на самом верху башен Штаба и с раздражением поглядывал на кипы скопившихся на столе бумаг. Из кабинета открывался потрясающий вид на Эмайн. Большие решетчатые окна едва ли не купались в кроваво-красных облаках – так они были близки к ним. Центр города, обзор на многие и многие мили вокруг, до самых гор, скрывающихся в тумане. А какое внутреннее убранство! Наборный паркет под персидским ковром, дорогая резная мебель из красного дерева на золоченых ножках, картины и канделябры.

Многие бы продали душу за такое роскошное рабочее место.

Чтобы добраться до него, нужно было подняться по винтовой лестнице, минуя все пролеты, пройти через длинный опенспейс регистраторов, приемную очаровательной секретарши Сабрины, комнату первого заместителя Лукаса Бреннона и, наконец, распахнув тяжелые двустворчатые двери, достичь цели. Кабинета главы Штаба бывших охотников.

Дориан потер уставшие глаза. Рубина считала, что оказывает ему великую честь, назначая на такую высокую должность. Главой Штаба всегда становился один из членов Верховного Ковена. А так как Ковен сильно обмельчал и он оставался единственным в нем охотником, то все было предрешено.

Впрочем, магистр пожалела об этом решении довольно быстро.

Поднявшись со своего кресла, Дориан дошел до противоположного угла, где под видом шкафа с документами располагался его личный бар. Он налил себе янтарного виски в хрустальный низкий стакан и вернулся за стол.

Целую минуту он позволил себе не думать обо всех текущих сложностях и вспомнил о сидящей в приемной Сабрине. Вот с кем было бы приятно сейчас забыться… Немного помедлив, Дориан отпил из стакана и откинулся на спинку высокого кресла.

Сабрина устроилась сюда после Люсиль, после Кристины, после Терезы, после Энджелы и после Рицци, которая, заняв свое место в Верховном Ковене, уже не могла кому-то прислуживать.

Дориан собрался было вызвать ее, однако секретарша сама зашла в его кабинет, цокая высокими каблуками и покачивая бедрами. Ее хорошенькое личико, обрамленное блестящими светлыми локонами, выражало серьезную обеспокоенность.

– Господин Далгарт, – с тревогой в голосе начала она, – там к вам пришли…

– Кто пришел, Сабрина? – спросил Дориан, опуская стакан с виски на стопку бумаг.

Секретарша уставилась глазами в пол и нервно дернула уголками губ в попытке улыбнуться.

– Женщина… Она уже заходила, по поводу дочки, – сказала она. – Болотная ведьма ее прокляла. И ей хоть бы пару капель светлой крови… для исцеляющего ритуала. Дочка, говорит, вся почернела уже. К вечеру скончается.

– Гони ее вон, – твердо приказал Дориан прежде, чем позволил себе осознать смысл сказанного Сабриной.

– Но сэр… Ей нужно всего пару капель, – настойчиво проговорила секретарша и посмотрела ему в глаза. – Она обошла все лечебницы, везде отказали. К магистру не пустили совсем. Ее дочь умрет сегодня, если вы не поможете. Это ведь в ваших силах… Дориан.

– Вон, я сказал! – повысил голос бывший охотник.

Большего не требовалось. Сабрина натянуто улыбнулась, кивнула и вышла из кабинета, тихонько прикрыв за собой дверь.

Дориан взял стакан и осушил его в пару глотков.

Вот к чему привела миротворческая политика нового магистра! К тому, что десятками гибли уже не светлые, а их собственные люди. В народе Рубину прозвали Кровавой Дрянью, а Дориана – ее послушной шавкой.

Кровавая Дрянь закрыла все банки светлой крови и разрешила пользоваться только старыми запасами. По ее простому и гениальному плану запасов должно было хватить до тех пор, пока все светлые не вернутся на Нью-Авалон. И настоящей неожиданностью для правительницы стал тот факт, что после более чем сотни лет геноцида светлые вовсе не желали приезжать сюда и жить бок о бок с убийцами.

Когда Дориан сказал ей об этом, Рубина исключила его из личной гвардии и запретила показываться во дворце во всех случаях, кроме собраний Ковена.

Вторая идея Кровавой Дряни оказалась не менее гениальной: бывшие охотники, ставшие хранителями порядка, должны были продолжать разыскивать светлых. Но не для того, чтобы их убивать, а для того, чтобы побеседовать, с почестью выдать грамоту о помиловании и пригласить переехать в столицу. Надо думать, далеко не все бывшие охотники оценили такое великодушие нового магистра.

Наученные с подросткового возраста только выслеживать и убивать, не сомневаясь в праведности своих поступков, они должны были в один момент, по щелчку магистерских пальцев, стать добрыми и пушистыми. Гавкать по команде и вилять хвостиками. Лизать те самые пальцы и выпрашивать угощение с рук.

Невозможно усмирить монстров. Дориан это знал.

Бывшие охотники исчезали на заданиях целыми отрядами – они должны были искать светлых, но переставали отвечать на сообщения. Позже тех самых светлых находили убитыми. Штаб разваливался и выходил из-под контроля. Убийцы отказывались становиться людьми.

Теперь Дориан только