Ангел над бездной - Наташа Шторм

— Подойди, детка. ― Старик махнул мне рукой. ― Ты можешь попрощаться с господином Донованом. Он сейчас уезжает.

Моё сердце сжалось от боли. Я только встретила свою первую любовь и уже потеряла её. Кусая губы, я протянула руку своему телохранителю.

— Прощайте, мистер. Мне будет не хватать Вас.

Мужчина поднялся со скамьи и обхватил мою кисть своей огромной ладонью.

— До встречи, Эва. Мой номер телефона есть у сеньора Гарсия. Если буду нужен ― звони.

Он развернулся и пошёл по дорожке, не оглядываясь. За воротами его ждала одна из машин дяди. Боже! Как же мне хотелось кинуться вдогонку. Вместо этого я вернулась в свою комнату, упала на кровать и забылась тяжёлым сном.

― Мама, мамочка! Не уезжай.

Женщина взяла ребёнка на руки и прижала к груди.

― Я скоро вернусь, детка. Слушайся Лану.

Няня покачала головой.

― Миссис Коуэн! Вряд ли Ваш муж одобрит такой скорополительный отъезд. Может, дождётесь его?

― Я не могу. Семейные дела требуют моего срочного присутствия.

Девочка зарыдала.

― Мамочка! Не уезжай, пожалуйста. Я буду себя хорошо вести. Я буду слушаться Лану, только не оставляй меня.

Слёзы не подействовали. Женщина передала ребёнка нянюшке и быстро вышла из комнаты, ни разу не оглянувшись.

Я проснулась и подскочила в кровати. Подушка была мокрой. Сейчас у меня было такое же чувство, как и двенадцать лет назад. Тогда мне казалось, что самый родной человек предал меня. А сегодня меня покинул тот, кого я успела полюбить. Мать я больше не видела, точнее, видела, но это уже была не она. Единственная встреча произошла в частной клинике. Мама, бледная и похудевшая, лежала на огромной кровати и никого не узнавала. Отец сказал, что она болеет, но обязательно поправится. Он отослал меня к дальним родственникам. А через неделю её не стало. Перевернув подушку, я попыталась заснуть. Где уж там! Образ прекрасного мужчины стоял перед глазами. «Крис! Увижу ли я тебя когда-нибудь?»

― Эва! Собирайся! Сегодня Рикки везёт нас по магазинам. ― Мария вбежала в мою комнату, сияя от радости.

Я училась дистанционно. Два раза в неделю на вилле появлялся мой универсальный преподаватель, с которым мы разбирали вопросы, сложные для моего понимания. Языком я овладела легко и быстро, а выпускные экзамены сдала достойно. С отцом мы разговаривали практически каждый день. Он уверял, что опасность миновала, что он справился с угрозой банкротства и скоро заберёт меня домой. Но мой отъезд отчего-то откладывался. Это нервировало. Не могу сказать, что на вилле мне плохо жилось. Но я мечтала о свободе, которой у меня не было.

Отложив роман, я накинула лёгкий пиджак и вышла за Марией. Женщины редко покидали пределы особняка. Для этого были нужны веские причины. Мой День Рождения был одной из них. Дядя великодушно разрешил побродить по магазинам и самой выбрать себе подарок.

— Возьмёшь Марию и кузенов.

Я кивнула. А куда же без личной гвардии?

Мы обошли все торговые центры, но мне ничего не понравилось. Мысли были далеки от покупок. Если бы я могла выбрать настоящий подарок, то выбрала бы возвращение домой. Три дня я не могла дозвониться отцу. Надин повторяла одно и то же: «Господин Коуэл улетел на важную встречу». В душе я надеялась, что он хочет сделать мне сюрприз, и, если не сегодня, то завтра обязательно появится в особняке.

— Эва, посмотри какие драгоценности. Пойдём, купим тебе кулон или серёжки.

Я молча поплелась в ювелирную лавку. Драгоценности не вызывали у меня восторга, зато глаза Марии блестели, как опалы.

— Смотри, кузина, сколько тут милых безделушек. Ну же, выбери хоть что-нибудь.

Я ткнула пальцем в витрину, даже не взглянув на то, что находилось под стеклом.

— Рубины? Замечательный выбор.

Вздрогнув, я обернулась. Высокий мужчина в шикарном костюме широко улыбался.

— Здравствуй, Эва. Ты не помнишь меня?

— Здравствуйте, Энрике.

Мой очередной в списке родственник подозвал продавца.

— Эти серьги и вот тот кулон. Упакуйте.

Я с удивлением наблюдала, что он расплатился своей картой за всё.

— Пропустил твой День Рождения, но хочу поздравить.

Энрике протянул бархатную коробочку.

— Это мне? Но я не могу принять такой дорогой подарок. Дядя будет ругаться.

— Ругаться? Но ведь мы почти родственники. Не обижай.

— Хорошо, спасибо. Но… если он заставят вернуть Вам эти вещи…

Мужчина открыл футляр, достал кулон и застегнул цепочку на моей шее. Кроваво-красный рубин зловеще блеснул гранями.

— Тебе так идёт! ― Мария захлопала в ладоши. ― Я помогу тебе надеть серёжки. Только пойдём к окну. Там света больше.

Я обречённо поплелась в сторону панорамного окна и вздрогнула. На другой стороне улицы стол Кристофер. Ошибки быть не могло. Вырвавшись из цепких рук кузины, я выбежала из магазина, оттолкнула Рикки и Эдвалдо и помчалась через дорогу. Машины резко тормозили и сигналили, но мне удалось пересечь проезжую часть, не попав под колёса. Кристофер пропал. Но он не мог уйти далеко. Пробежав до конца улицы, я свернула в проулок. Пусто.

— Эй, Эва! Какая муха тебя укусила? ― Рикки крепко схватил меня за локоть.

— Что? Муха? А… да так, померещилось…

— Если тебе ещё раз так померещится, будешь сидеть на вилле безвылазно до самой старости.

Меня усадили в автомобиль и повезли домой.

— Мальчики! Вы только дяде ничего не говорите! ― Мария была расстроена больше меня.

— Посмотрим на Ваше поведение.

— Это же надо… померещилось…

Два дня я размышляла над тем, откуда тут взялся Кристофер. А, может, он никуда и не уезжал? Сердце билось в груди, как птица в клетке. Конечно, всё это время мой мужчина был рядом и незримо охранял меня. В Валенсии я почувствовала себя испанкой, гордой, страстной, нетерпеливой. Мою натуру не могли скрыть ни скромные наряды, ни вынужденное затворничество. В душе пылал огонь, и погасить его уже никто не мог. Я подошла к зеркалу. Жаль, что мои прабабушки не могли видеть меня через обычное стекло. Что-то изменилось во мне. Конечно, я стала на год старше, но теперь я перестала быть девочкой. Из Зазеркалья на меня смотрела молодая женщина, страстно желавшая счастья.

— Эва, пойдём. Тебя зовёт дядя.

Я тяжело вздохнула. Наверное, кузены нажаловались. Теперь меня ждал неприятный разговор со всеми вытекающими. Потоптавшись перед дверью, я постучала и вошла в просторную комнату. Дядя сидел за столом и совершенно не злился. Напротив, широкая улыбка озаряла его благородное лицо, покрытое глубокими морщинами.