Сердце бандита - Дана Стар

Не дышу. Сжимаю кулачки. Горло распирает от восторга, а внизу живота закручивается огненный вихрь.

Мужчина. Огромный. Высокий. Опасный.

Он смотрит на меня так голодно, будто собирается наброситься. И растерзать. Как дикий зверь, напавший на аппетитную, невинную овечку.

Марс

Я вижу тьму. Как будто лечу в ад. Вот уже несколько дней лечу в вечную пропасть и мой полёт никак не может закончится. Я ничего не вижу. Холод. Боль. Темнота. Я молю бога, чтобы он пощадил мою грешную душу, не швырял её в пекло.

Неужели, я скоро умру?

Хотя, мне всё равно. После того, как я потерял свою любимую, два года назад. Жизнь для меня утратила смысл. Я жил лишь затем, чтобы отомстить за её потерю недругам, которые, сука, забрали её у меня. И ради брата. Которого не могу оставить одного. Ведь из родственников у нас больше никого нет.

Я лечу. Лечу. Лечу. Парю в пропасти, как в бездне бесконечности. Как вдруг, вижу свет. В конце тоннеля, млять. Он всё ближе и ближе. Секунда. Две. Три. Я вылетаю из тоннеля смерти, резкая вспышка яркого света ослепляет меня.

Вдох. Жадный, ненасытный. Кислород, попавший в горло, разрывает гортань.

Очень хочется пить. Неимоверно. Я распахиваю глаза, вдруг вижу белый потолок, который плывет, плавно раскачиваясь то влево, то вправо.

Наконец-то. Я снова дышу. Снова вижу. Чувствую гладкие простыни под ладонями, которые с силой сгребаю онемевшими пальцами — пытаюсь заставить задубевшие мышцы работать.

— Что произошло, мать твою… — хрипло вою, пытаюсь оторвать голову от подушки. Я почти не чувствую тело. По мне будто бы стадо слонов потопталось.

— Марс! Бля, братиш! Очнулся! — я слышу голос Арслана. Он крепко сжимает мою руку. Трясёт меня, всматриваясь в вялое лицо.

Кругом какие-то сраные мониторы пиликают, моё тело сплошь обмотано проводами. Пиликающий звук аппаратов дико раздражает. Меня будто гуманоиды похитили, утащив в подпольную лабораторию, теперь опыты свои поганые ставят.

— Какого хера? — рычу, мгновенно выходя из себя. — Что это за говно такое?

— Тш-ш, спокойно, спокойно. Расслабься. Тебе нельзя волноваться. Сейчас позову врача. Никуда не уходи! Я быстро.

Брат выскакивает из комнаты, шутливо пригрозив мне пальцем.

Да уж. Щас. Встану и побегу. Конечно.

Поработав руками, ногами, немного привыкнув к странным ощущениям в мышцах,

я сбрасываю в сторону простынь и столбенею.

Моя грудь… Обмотана бинтами.

Что за хрень творится?

Жжёт. Сердце. Так странно жжёт и ноет.

Будто внутрь вшили доску с гвоздями. Малейшее движение вызывает боль.

Значит… была перестрелка? Меня пулями нафаршировали?

Мысли блокируются появлением в комнате двух особ.

Мой брат. И незнакомый полноватый мужчина в белом халате. Быстрым шагом направляются к койке.

Лекарь мой, типа.

— Пришли в себя? — интересуется круглолицый ботан, осматривая показатели мониторов. Он что-то фиксирует пухлой ручонкой в папке. После, переводит взгляд на меня, внимательно буравит, хмуря брови. — Как себя чувствуете?

— Заебись, как в санатории! — сплёвываю, начинаю злится.

Может, пора бы им, наконец, объясниться?

— Меня зовут Константин Павлович. Я ваш лечащий врач. Прекрасно, что вы пришли в себя. Выглядите очень даже свежо, — представляется незнакомец в белом халате. — Ложитесь. Нужно вас осмотреть. И поменять повязку.

Я выбрасываю руку вперёд, останавливая лекаря.

— Сначала, объясните, что со мной произошло?

В разговор вмешивается Арслан, кивком делая знак Павловичу.

Брат присаживается рядом со мной. За все свои тридцать четыре года я ни разу не видел настолько щемящую грусть в его глазах. Совершенно другой человек. И голос иначе звучит. Обрывками, дрожит.

Арслан, ты ли это, брат? Или твоя неудачная копия?

Тяжело вздохнув, он произносит:

— На нас напали. Была перестрелка. Авария. Ты был очень сильно ранен. Ты на волоске висел. Счёт шёл на секунды.

— Ну, и какая сука это сделала? — рычу, обнажая зубы.

— Вот, — он мягко берёт меня за руку, разжимает напряжённый кулак, кладёт туда что-то такое острое, холодное, с сочувствием хмурит брови.

— Пуля? — хмыкаю, сжимая холодный, продолговатый предмет. — Откуда?

— Из твоего сердца вытащили… — брат опускает голову. Выжидает паузу. — Эту пулю всадил в твоё сердце твой лучший друг.

— Проклятье! — психую. Луплю кулаком по постели.

Да. Я вспоминаю ту дьявольскую ночь. Память, как и сила, понемногу начинает ко мне возвращаться.

— Замри. Не нервничай! Тебе нельзя.

Передо мной вырастает врач. Вкалывает в капельницу какую-то шнягу.

Я немного расслабляюсь.

— Селиванов. Он вышел из тюрьмы, — брат шарашит меня новостью.

— Но как? — поверить не могу в то, что слышу.

— Подкупил, видимо, кого надо.

— Ёбаный нарик! — едва держусь, чтобы не раздробить окружающие предметы в щепки от переполняющей ярости.

— Теперь главный вопрос… Что с твоим сердцем?

— И что с ним? — привстаю на локтях, хмурюсь.

Бросаю руку на грудь, прощупываю повязку. Морщусь от неприятных ощущений, когда пальцами чувствую странную шероховатость.

Не нравится мне тон голоса брата. Обжигающая лава разливается по венам. Становится слишком жарко. Брат молчит. Тишина нервирует. Здесь что-то не так.

— Говори! — гаркаю.

Брат судорожно выдыхает.

— Теперь у тебя новое сердце, — с сочувствием произносит, сделав два шага назад. Как будто бы знает, что сейчас проснется дикий бык и разнесет нахер здесь всё в щепки в радиусе километра.

— Что за бред?

— Тебе сердце пересадили, — уточняет, разжёвывая, как ребёнку. — Только не паникуй. Тебе нельзя нервничать.

Я не верю в то, что слышу.

— Чьё оно, блин?

— Не знаю чьё. Донорское. Да какая разница! Это конфиденциальная информация. Решение было за мной, прости. Ты потерял много крови. Пересадка была единственным способом тебя спасти. Я не стал ждать, рисковать. Я просто принял решение. Ты мой брат. Роднее тебя у меня никого нет. Ты всё, что у меня есть.

Он опускается на колени. Крепко сжимает мою руку, держащую ёбаную пулю.

— Мы найдем мразь. И отомстим. Обещаю. А сейчас, отдыхай. Всё будет хорошо. Ты будешь жить. Остальное неважно. Просто не думай о том, какую операцию тебе пришлось пережить.