Смертельный дар - Хизер Грэм

Он сразу разоблачит ее.

Каэр велела себе не делать глупостей.

В придачу разве Шон только что не обмолвился, что мужчина с загадочными глазами уже находится по дороге сюда?

Поэтому, хочет она того или нет, ей придется столкнуться с ним.

Должно быть, Майкл принял ее молчание как знак того, что она по-прежнему возражает против его распоряжения.

— Каэр, ты поедешь. — Он произнес это терпеливо, но непреклонно.

Она вымученно улыбнулась:

— Просто дождаться не могу когда.

— Каэр, — тихо обратился к ней Майкл, — что-то здесь не так. Кому-то нужна его жизнь. Это не шутки.

— Знаю. — Каэр ответила ровным, спокойным голосом.

Покорно. Смиренно. Нет, не покорно. У нее не было выбора. Майкл распорядился.

— Слушай, скоро Рождество. Все американцы будут праздновать. На широкую ногу.

Кому знать, как не Майклу? Он все и обо всем знал.

— Да-а. Здорово. Ой-ой, как замечательно.

— Давай-ка займись делом. Мне еще надо кое-что подготовить.

— Конечно. И мне тоже, — бросила Каэр, направляясь к двери.

— Рутина, — изрек Майкл.

— Что не отрицает важности задания. — Каэр взглянула на часы. — И не противоречит ему. — У нее оставалось невыполненным одно дело, которое она считала не менее важным, чем все остальные.

Даже не менее важным, чем присматривать за Шоном, который ей к тому же очень нравился.

— Каэр. — Майкл снова окликнул ее, когда женщина собиралась выйти.

Она остановилась у двери, но не обернулась. Осталась стоять к нему спиной.

— Да, сэр?

— Не забудь книгу. Там внутри еще конверт. Для тебя.

— О-о?

— Тебе же надо перед отъездом пройтись по магазинам, в конце концов.

— А ты уверен, что я пойду?

Ее слова прозвучали для него не угрожающе, а, наоборот, позабавили.

— Поступай как знаешь. Эту поездку можно воспринимать как долгожданный длительный отпуск. Смотря под каким углом все рассматривать. Да, и счастливого Рождества. — Майкл был невероятно любезен.

Каэр вернулась, чтобы забрать книгу и свои командировочные. Метнув в последний раз на Майкла злой взгляд, она покинула кабинет, закрыв за собой дверь.

Америка.

В конце концов, это было не важно. Шон О’Райли оказался в опасности. И ей предстояло выяснить, почему и от кого исходила угроза его жизни. И она должна была сделать так, чтобы никому больше не удалось причинить ему вред.

Уходя все дальше от двери кабинета, она осознала, что тихая и нежная мелодия, которая доносится из холла, — знакомая с детства рождественская песенка.

Рождество на носу, а ее принудили к отъезду.

В такую-то даль. Через Атлантику.

Чтобы отыскать потенциально возможного убийцу.

И мужчина с необыкновенными глазами будет там. А до этого появится здесь. Она подсознательно опасалась его.

Опасалась, что он ее разоблачит.

Нет, убеждала она себя. Ни в коем случае. Никогда. Майкл никогда этого не позволит.

Она глубоко вздохнула. В Род-Айленде ей предстояло работать медсестрой. И все тут.

Забавно. Приближались рождественские каникулы, и она собиралась их провести в Америке.

О да. О-го-го. Счастливого Рождества!

Она мельком взглянула на часы и поняла, что надо спешить. В противном случае не успеет выполнить кое-какую работу.

Никаких опозданий.

Извинения не принимаются.

На этот раз.

Зак задумчиво смотрел в иллюминатор, когда почувствовал, как шасси самолета коснулось земли. Дублин. Он не был здесь очень давно, но любил этот город. Город, где старина смешалась с современностью. Здесь, казалось, за каждым углом притаилась сама история. Чаще всего — мучительно-тяжелая и всегда — позволяющая человеку извлечь урок. Но было кое-что еще. То, что особенно привлекало его и вызывало восторг. Музыка. Он неожиданно для себя обнаружил в ирландских пабах людей с такими мелодичными голосами, которых прежде не слышал. Ирландская музыка — сама душа, страсть, полет. Что дурного могло поджидать в городе, где была гарантирована пинта доброго пива и наслаждение чудесными песнями?

Ничего.

Однако его привела сюда не любовь к музыке, а дружба с Кэт. И его страх перед тем, что она действительно вполне адекватно, а вовсе не чересчур остро реагировала на происходящее. И причиной была не ее ненависть к мачехе. Кто-то действительно хотел Шону зла.

Он нервничал. Любовь к Дублину — это одно. Ему надо было доставить домой Шона О’Райли живым и невредимым. А потом разобраться, что за чертовщина приключилась с Эдди. Он вот-вот собирался сесть в самолет, когда снова позвонила Кэт. В истерике она сообщила Заку, что нашлась яхта, но Эдди на борту не было, как и очевидных признаков его присутствия вообще.

Заку надо было поговорить с Шоном, который был убежден, что причиной его болезни послужило переутомление от перелета в сочетании с пищевым отравлением. И ничего мало-мальски угрожающего его жизни он не заметил. Шон знал, что его дочь не доверяет жене, но сам он свято верил: от Аманды не может исходить никакой опасности.

Зато он беспокоился об Эдди. И это беспокойство передалось Заку.

Да, его намного больше беспокоил Эдди, чем возможное убийство Шона собственной женой. Он считал, что Аманде не хватало ни ума, ни выдержки, чтобы стать коварной убийцей.

— Ах, вот и мой Дублин, — изрекла элегантно одетая пожилая дама, сидевшая рядом с Заком. И сбила его с мысли.

— Город действительно очень красивый, — обернувшись к ней, с улыбкой сказал Зак.

Женщина произнесла всего несколько слов, но ритм, мелодия, звучание делали ирландский говор неподражаемым. Отличным от всех остальных.

Она ответила ему улыбкой. Он заметил, что лицо ее все покрыто морщинками, почти все из них свидетельствовали о том, что женщина часто улыбалась. Заку стало любопытно, сколько лет ей было на самом деле.

Наверное, она прочитала его мысли.

— Мне девяносто два. Довольно старая. И усталая. Но рада тому, что я дома. — Махнув рукой в сторону иллюминатора, старушка сказала: — Противостояние. Потоки крови, затопившие улицы… Но это было давно. Мы обретаем мир. Даже на севере обретаем мир. — Она одарила Зака лучезарной улыбкой. — Без мира нельзя наладить туризм, а без туризма стране не заработать денег.

— Так во всем свете, — уверил Зак.

— Американский ирландец? — спросила она, обратив внимание на темно-рыжие волосы мужчины.