Интимные услуги - Наталия Левитина

– Давай? – вопросительно заглянул ей в лицо Алексей. Его руки были сухими и горячими, и от него очень приятно пахло вином, одеколоном и мятной жвачкой. Катя не поняла, о чем он говорит.

Алексей вонзился в губы страстным поцелуем. Катя непроизвольно закрыла глаза и замерла. Словно горячие волны скатывались вниз по ее телу – одна, вторая, третья. И это ощущение тоже было для нее совершенно новым. Традиционное воспитание и сломанный телевизор (только программа «Вести») привели к тому, что мысль о сексе вне брака показалась бы ей кощунственной. Но целоваться не возбранялось, хотя в Краснотрубинске Кате так и не представился случай попробовать.

Она с таким восторгом отдалась поцелую – Боже, как это приятно! – так естественно и горячо поддержала Алексея в этом деле, что он принял ее непосредственную реакцию за ответное «да». В тот же момент его руки из ласковых и осторожных превратились в настойчивые и повелительные, он тут же попытался сместить подол платья к талии и проникнуть в колготки! Демарш вызвал у девушки гневный и удивленный возглас, но бодрый юноша расценил сопротивление как игру опытной в любовных делах кокетки. Слабая пощечина (неудобно бить, когда зажаты руки) распалила Алексея. Платье не треснуло только потому, что являло собой плотную буклированную резинку из синтетических волокон. Колготки не были такими стойкими и предательски лопнули. Когда резвый владелец «вольво» попытался раздвинуть границы декольте, Катя отбросила в сторону свойственную ей застенчивость и стала драться по-настоящему. Но и Алексей был раздражен тем, что сопротивление, которое по всем правилам любовного искусства уже должно было плавно перейти в томную капитуляцию, не затихает.

Он уже понял, что попутчица действительно не намерена разделить с ним запретный плод, похрумкать сладким яблоком прелюбодеяния, окончательно разозлился (зачем завлекала?) и стал выкручивать девушке руки в лучших традициях фашистских палачей.

Печальная, щемящая мелодия из динамиков смолкла, борьба продолжалась в тишине.

Кате было больно и обидно. Она заплакала. Интеллигентный юноша уже ударил ее по лицу два раза, и она чувствовала привкус крови во рту. Одной рукой он сжимал ее тонкие запястья, другой упорно пытался удалить остатки колготок. И вот в последний момент, когда мышцы стали отвратительно безвольными, когда у Кати уже не осталось сил бороться, перед глазами возник черный кружевной комплект Яны. И Катерина вспомнила, что сегодня утром она поддалась рекомендациям Татьяны Васильевны и надела не изящное мини-белье из трех полосок, а широкие женские трусы до талии – этакие знойные панталоны в идиотский розовый цветочек. Ее охватил ужас, что ее тайная неэлегантность сейчас будет раскрыта, она дернулась, извернулась и впилась зубами в руку Алексея.

Молодой человек неинтересно взвыл, заматерился, разжал ладони. И этих двух секунд Кате хватило, чтобы вывалиться из машины, преодолеть двести метров пустыря, взлететь на четвертый этаж хрущевки и уткнуться мокрым лицом в большую теплую грудь удивленной Татьяны Васильевны.

* * *

Денис Сергеевич Мирославский любил встречаться с народом. Ему нравилось собирать вокруг себя огромную толпу, демократично отстранять верзилу телохранителя и пожимать протянутые руки, отпускать шутки и тут же становиться серьезным и державно-озабоченным.

Их было много, а он один. Они были в основной массе жалкими, замученными неустроенностью, убогим бытом, плохой пищей людьми, и их униженность каждый раз наполняла Дениса Сергеевича жгучей благодарностью судьбе и своим пробивным качествам. Он здесь, по эту сторону черты, и каждая клеточка его большого, ладно функционирующего организма заботливо напитана свежими фруктами и овощами, ухожена фирменными укрепляющими препаратами знаменитых фармацевтических компаний, провентилирована морским воздухом средиземноморских курортов. А они – там, за квадратными спинами его телохранителей, взирают на своего лидера с жадным интересом, недоверчиво слушают, иногда пытаются возражать. Смешные. На все вопросы у Дениса Сергеевича готов быстрый, четкий, в меру ироничный ответ.

Замминистра Денис Сергеевич, обаятельный, телегеничный, пятидесятилетний, стоял у окна в своем кабинете и, придерживая двумя пальцами французскую тюлевую занавесь, изучал через стекло желтые листья деревьев. Август почти кончился.

Вчера он проводил в Америку младшую дочь. И хотя он понимал, что для образования, карьеры и вообще для жизни это, несомненно, правильно – отправлять детей в Америку, но родительское сердце сжималось в тоске. Как она устроится там? Конечно, жена будет навещать ненаглядное сокровище, и сама Лена будет периодически возвращаться в Россию, и Андрей, старший сын, будет ее там опекать, но все же девчонке семнадцать лет, и, несмотря на врожденные мирославские практицизм и расчетливость (перерыла груду справочников и нашла, какой именно американский университет наиболее котируется по ее специальности), неизвестно, что может случиться. И Лена наверняка тоже решит остаться в Штатах, как решил семь лет тому назад Андрей. Ну и правильно.

На столе нежно звякнул интерфон, и донесся голос помощника:

– Денис Сергеич, как насчет посольского приема сегодня вечером? Не передумали?

Денису Сергеевичу нравилось, когда подчиненные вот так запросто, непринужденно общались с ним, не переходя, конечно, к фамильярности. Помощнику всегда очень хорошо удавалось балансировать на этой трудноразличимой границе.

– Нет, не передумал.

Приглашали с женой, но она сегодня примеряет новые платья в салоне. Кто же для нее шьет?.. Не важно. В общем, примерка – это событие потрясающей важности, с ним не сравнится ни посольский прием, ни запуск космического корабля, поэтому Денис Сергеевич пойдет один.

* * *

Катя убирала наверху в спальнях, когда через окно увидела подъехавшую машину: водитель Саша привез Яну из школы. Катя осторожно потрогала языком разбитую губу. Оксана, вернувшаяся из Испании, очень удивилась: «Что за военные действия тут происходили во время нашего отсутствия?» – «Да так», – кисло ответила Катерина.

Сейчас она мучилась вопросом, рассказать ли Яне о вопиющем поведении Алексея. Ведь он может также воспользоваться и доверием шестнадцатилетней девочки! Пусть Яна впредь остерегается его!

Внизу послышались шум открываемой двери и голоса: Яна что-то напевала, Оксана давала поручения водителю. Зазвонил телефон. Отвечать на телефонные звонки и приглашать к аппарату обитателей квартиры было обязанностью Катерины, и она тут же попыталась ее исполнить. Но оказалось, что на первом этаже трубку параллельного телефона схватила Яна.

Раздался голос Алексея. Сердце Кати заколотилось.

– Привет.

– Привет, Леша. Как успехи? – Тебе придется вернуть мне двести долларов, – сухо уведомил Алексей.

Яна немного помолчала.

– Почему?

– Потому.

– Что, ничего не получилось?

– Это слишком мягко сказано. Она прокусила мне руку насквозь! Дикая, неуправляемая мерзавка! Захвати деньги, я завтра подъеду к школе.