По дороге разочарований… - Алекс Войтенко

можно было бы расстаться со всеми надеждами. Дождавшись когда катер охраны удалится достаточно далеко от места моей стоянки, стащил лодку на воду, завел мотор и постарался как можно быстрее, и вместе с тем не создавая уж слишком сильного шума мотора отправиться к берегу. При этом, мне нужно было пристать к берег не та том острове с которого я отплыл вчера, а на соседний который носил имя остров Плантаций. До него предстояло плыть чуть больше трех километров, при этом, я собирался последний километр добираться вплавь, для большей достоверности.

До острова я добрался довольно быстро, даже успел по дороге выкурить сигарету. Когда мне удастся сделать следующую затяжку, я не знал. Поэтому и старался накуриться впрок. Едва по моим подсчетам, до берега осталось чуть больше километра, я заглушил двигатель, двигаясь по инерции, проверил наличие бумажника с документами, освободил карманы от всего лишнего, и выбросил за борт почти половину пачки сигарет. Она все равно сейчас промокнет, и потому была не нужна. А у меня были некоторые сомнения в том, что на Кубе продают «Лаки Страйк». После чего решительно раскрыл перочинный нож и вспорол оба баллона своей лодки. И уже отплывая от нее в сторону берега, заметил, как она увлекаемая весом мотора, погрузилась в пучину океана.

Это было правильно. Если бы я доплыл до берега на ней, сразу же возникли бы вопросы, как я сумел преодолеть почти две сотни километров на обычной резиновой лодке. В принципе это вполне возможно, но где тогда мой бак емкостью в триста литров, необходимый для того, чтобы хватило топлива на этот рейс. И как так вышло, что угнанная вчера от причала соседнего острова лодка, вдруг успела добраться до Кубы, и вернуться обратно? В общем, двадцатиминутный заплыв в утреннем море оказался гораздо более выгодным, и освежающим, чем что-то еще. Более того, если бы я вчера обеспокоился этим и узнал, где находится полицейский участок, то направил бы свой заплыв именно в ту сторону. И каким же было мое изумление, когда я слегка запыхавшись от ускоренного заплыва, чтобы показать первому встречному, как я устал, выполз на берег, и вдруг оказалось, что я нахожусь, прямо у входа в полицейский участок острова Плантейшен. И изумленные лица латиноамериканцев, или скорее бывших кубинцев, а теперь полицейских этого острова, были ярким примером того, как мне повезло доплыть именно сюда.

Глава 4

4.

Дальше все было достаточно просто. Как оказалось, я сообразил вовремя. Именно сейчас, любой Кубинец, стоило ему предоставить, минимальные доказательства тому, что он действительно прибыл с острова, как без особенных проблем, ему присваивался статус беженца, или какой-то иной и вручался вид на жительство. То есть как его еще называют «Грин карта». Правда она оказалась далеко не зеленой, но зато предполагала возможность находиться на территории страны, и трудоустраиваться, или открывать свой бизнес.

Свой бизнес, мне открывать было не на что, но зато у меня теперь имелись хоть какие-то документы. Кстати, морская вода таки добралась до метрик украденных у какого-то кубинца, и начисто стерла, точнее, размазала, фамилию, оставив вполне читаемое имя Санчес и единственною букву фамилии «С». Поэтому, когда у меня спросили, как именно она звучит, на всякий пожарный назвался Гарсия. Во всяком случае, теперь меня не соотнесут с Гонсалесом, который живет где-то здесь в Майами. На выдаче вида на жительство впрочем, все и завершилось. Никаких подъемных, или материальной помощи не предполагалось. Впрочем, я и не ожидал ничего подобного. Дали карточку вида на жительства, добавили справку социального страхования, похлопали по плечу, пожелали удачи и распрощались. Дальше крутись, как хочешь. С другой стороны, может и к лучшему. Кстати, хотя первые полицейские которых я обнаружил на берегу и были кубинцами, все документы оформляли коренные янки, хоть и довольно свободно говорящие на испанском, но тем не менее далеко не латиноамериканцы. Хотя один вопрос о том откуда я сам все же был задан. Ответил, что с островов залива Гуаканаябо. Больше ни единого вопроса не последовало. По сути в этом заливе порядка пятидесяти островов, многие из которых даже не имеют названия. И на которых живут по одной две семьи, занимающиеся рыболовством, и выращиванием ямса и маниоки, на крохотных участках земли, больше напоминающих огороды, чем поля. Да и как я понял из разговоров, здесь не пытаются найти общих знакомых оставшихся на острове. Уходя с острова ты обрываешь с ним все связи, это во-первых, а, во-вторых, о знакомых и родных, оставшихся на Кубе, стараются не рассказывать, по причине опасения, того, что эти разговоры могут дойти до острова и тогда родные могут пострадать, если кто-то узнает, что их представитель оказался в США. Поэтому ограничиваются общими словами, и на этом вопросы завершаются.

Первым делом, после того, как у меня на руках оказалась «Грин карта», отправился в знакомый скверик, где извлек свою заначку в сотню долларов. На первое время, чтобы куда-то устроиться денег хватит, а дальше, что-то придумаю. Оставаться здесь во Флориде, не хотелось, хотя бы потому, что именно здесь находится самая большая Кубинская община. Обязательно найдется кто-то, кто должен был бы знать, что либо Санчес Гарсия выглядит несколько иначе, либо, что такого человека, в тех краях, никогда не водилось. И в том и в другом случае, будет плохо. Пусть меня и не станут выводить на чистую воду, но доверия в делах тоже не будет. Поэтому забрав свои деньги, я сел на поезд и поехал в Нью-Йорк.

Почему именно туда? Честно говоря, мне было все равно куда ехать, а Нью-Йорк, не хуже любого другого места в этой стране. К тому же большой город и соответственно возможностей найти приличное место гораздо больше. Да и ближайший поезд отправлялся именно туда.

С работой все оказалось достаточно сложно. Средняя зарплата по стране, для квалифицированного рабочего начиналась от 435 долларов в месяц, или от 2 — 2,5 долларов в час. Но это при наличии специальности, и опыта работы. В моем случае, максимум, на что я мог рассчитывать половину того. И это в основном за счет того, что у меня имелся вид на жительство. Если бы его не было бы еще меньше. Цена за самую плохонькую квартиру в жилом, подчас аварийном доме, начиналась от сотни долларов