Помаши мне на прощанье - Руби Джексон

– Фу, – пробормотала она, уткнув нос в бок коровы, которую доила.

– Часть развлечений на ферме, – усмехнулась ее спутница. – Я начну с другого конца. Крикните, если понадобится помощь. И следите за большой Молли, третьей отсюда. Она любит сбивать ведра на пол.

«Класс», – подумала Грейс. Интересно, на всех фермах имеется корова, находящая радость жизни в том, чтобы разливать молоко? Первый день, никакого завтрака, и корова – любительница футбола. Но Молли не доставила ей никаких неприятностей, и Грейс наконец очутилась рядом с дамой из Министерства обороны и с тревогой увидела, что та подоила на пять коров больше, чем она. Грейс украдкой поглядывала на нее. Какие прекрасные руки. И на ногтях маникюр, как у Меган, только лучше.

Она глянула на свои изуродованные работой руки и вздохнула.

– Проблема, Грейс?

– Нет, мисс. Моя школьная подруга работает в Национальной ассоциации службы развлечений. Ваш маникюр напомнил мне о ней.

– Ну при каждодневной дойке долго он не продержится. Следовало бы обрезать ногти, но времени не было. И пожалуйста, не называйте меня «мисс». Я дочь его светлости. Вношу свою лепту. Зовите меня леди Элис. Итак, можете найти дорогу на кухню? Идите. На завтрак вам дается полчаса. И как можно скорее назад, развозить молоко.

Грейс поспешила в дом. Мозг работал так же быстро, как ноги. Она доит коров вместе с дочерью лорда! Обязательно нужно написать об этом Дейзи! И женщина вполне обычная, стройная и элегантная, с красивыми каштановыми волосами и нежно-сливочной кожей, и лучше Грейс умеет доить! Представить только! Война делает с людьми странные вещи, верно? На леди Элис была униформа трудармейки, совсем как у Грейс, если не считать чудесного теплого пальто.

– Я тоже вношу свою лепту, – повторила она вслух.

За длинным деревянным кухонным столом сидели двое мужчин. Грейс на секунду поколебалась.

– Если ты на завтрак, садись, – велела кухарка. – Это всего лишь мужчины. Они не кусаются.

Один из мужчин рассмеялся, и Грейс заметила, что он довольно молод.

– Добро пожаловать в нашу компанию, – сказал он, разводя руки на размер стола, словно приглашая в объятия. – Мы непатриотичные кончиз[3]. – В его голосе звучали нотки сарказма.

– Мы те, кого называют пацифистами, но тоже выполняем свой долг и действительно не кусаемся, – добавил друг молодого парня.

Грейс вспыхнула и уселась как можно дальше от мужчин. «Кончиз? Сознательные отказники».

Она слышала о таких людях, чьи принципы не позволяли им сражаться на фронте. Но это еще не делает их непатриотичными.

– Тише, Джек. Ты пугаешь девочку, – покачал головой старший мужчина. – Она приехала только вчера ночью и, должно быть, считала, что придется работать в одиночку. Мы чистим канавы, так что вы будете видеть нас только за столом.

Грейс нерешительно улыбнулась. Она привыкла к мужчинам рабочего класса, как этот, но высокий и какой-то сдержанный, но при этом шутливый Джек с его бархатным голосом – нечто совершенно иное.

Перед ней поставили тарелку, и она тут же забыла о мужчинах. Бекон, два яйца, картофель, жаренный в жиру от бекона. Не важно, сколько придется работать, лишь бы кормили, как сейчас.

– Спасибо, – почти благоговейно прошептала она. Трудно не сравнивать эту еду с тем, что давали на учебной ферме. Никаких отдельных горшочков. На столе стояли две большие миски с маслом и джемом.

– В заварнике чай, – сообщила краснолицая кухарка, возвращаясь к плите. – Налей себе сама.

Грейс искоса поглядела на круглый коричневый чайник. Сумеет ли она поднять его и налить, не разбрызгав чай?

– Эта тростинка никогда не поднимет такой тяжелый чайник, – заметил пожилой мужчина. – Джек, ты сидишь ближе.

Джек молча налил Грейс чаю. Она не привыкла быть объектом общего внимания, но, смущаясь, поблагодарила за проявленную доброту и стала есть.

Некоторое время все молчали, и Грейс гадала, не покажется ли наглым с ее стороны затеять беседу. На учебной ферме все трещали целыми днями. Почему эта ферма должна быть иной?

– Тяжелая это работа – чистить канавы.

Мужчины глянули на нее и без единого слова уткнулись в почти пустые тарелки.

Атмосфера в комнате, и без того тяжелая, стала по-настоящему сложной.

– Для уклонистов всякая работа недостаточно тяжела, – ехидно заметила кухарка.

Мужчины на мгновение застыли, но тут же снова принялись за еду.

Грейс собралась с храбростью.

– Это одна из важнейших работ на войне, – тихо пояснила она. – Лекторы учебной фермы говорили, что до тридцать девятого года в Англию импортировалось больше половины продуктов. Теперь нашим фермерам предстоит удвоить или утроить количество производимой продукции, и если канавы не будут очищены, поля не получат орошения и урожай сгниет.

Окончательно смутившись, она глотнула чая и встала, чтобы идти. Кухарка тоже поднялась, сложила руки на груди, и, судя по выражению ее лица, Грейс опять ухитрилась нажить себе грозного врага.

– Я Гарри Макманус, – сказал жилистый пожилой мужчина, вставая, – и спасибо, маленькая защитница. А молодой парень – Джек Уильямс. Он учился на доктора, спасать жизни даже таких, как она.

Он кивком показал на грузную фигуру кухарки.

– Раньше я водил автобус. Но на ферме мне нравится. А ты как сюда попала?

– Вы здесь, чтобы работать, а не молоть языками над чашками, – прошипела кухарка, усилив свои позиции.

Грейс улыбнулась Гарри:

– Пошла добровольцем. А сейчас мне нужно разносить молоко.

Мужчины вышли из кухни.

– Если только ее светлость не замерзла до смерти, ожидая тебя.

Грейс ахнула и поспешила во двор. Неужели она потратила больше получаса?

– Пожалуйста, пожалуйста, хоть бы я не опоздала, – бормотала она себе под нос и, хотя тяжелые ботинки тянули к земле, попыталась бежать.

Леди Элис сидела в грузовике, развозившем молоко, и при виде Грейс только произнесла:

– Позади вас лежит мое старое пальто. Пока что сойдет, но я позвоню насчет вашей униформы. Меня, как обычно, заверят, что обязательно все пришлют в ближайшие дни.

Она завела двигатель, и грузовик медленно выехал с фермы.

– Спасибо. Я могу подождать, леди Элис.

– Зато я не могу. Надевайте пальто.

По дороге они не разговаривали. Грейс все перебирала в голове то, что должна была сказать. Видя леди Элис в униформе, хоть и сшитой из дорогой ткани, Грейс подбирала слова, которыми можно описать ее Дейзи. Форма красивая и хорошо сидит. Так она напишет. На самом же деле форма была уродливой, мешковатой и совершенно не подходившей для зимы. Ботинки оказались ужасно тяжелы: к концу дня она очень уставала и натирала ноги до волдырей. Но по крайней мере до нее никто не носил эту одежду. Она принадлежала исключительно Грейс.