Зеленый круг - Стефан Каста

— Эй, там! — кричит мужчина, в его голосе звенит сталь. — Что это вы делаете?! Вам тут не детский сад.

Никто из нас не говорит ни слова. Мы стоим, как безмолвные статуи, посреди магазина, среди дешевых черных джинсов и голубых футболок, которые вряд ли дождутся в ближайшее время своего покупателя. Я подумала, что нам следовало написать что-нибудь у себя на теле — «Не продается» или что-то в этом роде. Я рассматриваю людское море вокруг. Многие на нас смотрят: одни с испугом, другие смеются и показывают пальцем. Может быть, они решили, что это рекламная акция Н&М. Мне хочется им крикнуть: «Разве вы не понимаете? Мы хотим, чтобы вы остановились!»

Вдруг к нам подходят мальчишки с майскими цветами. Они смотрят на наши голые тела круглыми от удивления глазами. Один протягивает мне потертую картонную коробку. Я качаю головой и шепчу, что это прошлогодние цвета. Мальчик пожимает плечами.

Мужчина стальным голосом разговаривает по рации. Со стороны кажется, будто слова с треском вылетают из у него из рта. Затем он направляется к нам.

— У вас есть три секунды, чтобы убраться отсюда. Или вами займется охрана.

Мы стоим неподвижно. Смотрим перед собой пустыми глазами.

— Ну все, — говорит Стальной человек. — Игры закончились.

Я вижу, как в магазин забегают четверо охранников. Стуча тяжелыми кожаными ботинками, они несутся в нашу сторону. Получают короткий приказ от Стального человека. Один крепко хватает меня за талию и как куклу забрасывает себе на плечо. Нас выносят из магазина, тащат по торговому центру в помещение охраны. Дэвид Бекхэм показывает двумя пальцами букву V и горланит футбольную кричалку.

— Заткнись, идиот! — кричит Дина.

Мальчишки с майскими цветами смотрят нам вслед.

* * *

О чем еще стоило бы рассказать? Только о самом худшем. Вы ведь понимаете, что я имею в виду? Все это довольно сложно, и я догадываюсь, что вы решите, будто я слишком сгущаю краски или даже выдумываю. А вот и нет! Мне самой не верится, как внезапно исчезло все, что меня окружало. Мы этого опасались, но до последнего надеялись, что ничего страшного не случится. Все эти будни, казалось, были наполнены такими случайными и незначительными делами. Лишь сейчас я понимаю, каким чудом точности они являлись — чудом мелких событий и пустяков, сцепленных друг с другом, словно звенья незримой шестеренке. Она приходила в движение от простых слов, таких как «привет», «спокойной ночи», от «окон» в расписании, рыбных палочек и домашней круговерти. Совокупность всех этих мелочей представляла собой проект под названием «Жизнь». «Да, Бендибол, — думаю я. — Если вдруг это время когда-нибудь вернется, я проголосую за тебя как за президента планеты Земля».

Вот что произошло.

Группа активистов «Зеленого круга» вернулась на базу после короткого допроса в полиции. Они тут же поняли, что мы за птицы, и совсем не знали, как утихомирить нашу энергию. Они позвонили Гун-Хелен — и та приехала. Увидев нас, покачала головой. Мы были в тех же комбинезонах. Стальной человек проследил, чтобы мы их забрали.

— Что это вы такое устроили? — спросила она, везя нас обратно в школу. Ее голос звучал гораздо веселее, чем обычно.

— Мы организовали акцию, — ответил Габриэль, — Стояли голыми в Н&М и протестовали против недальновидности цивилизации потребления.

— Где-то я уже это слышала, — сказала Гун-Хелен, ее глаза смеялись.

— Мы хотели показать, что нам не все равно, — продолжил Габриэль, — что мы думаем о будущем.

Гун-Хелен стала серьезной и кивнула:

— Я с вами полностью согласна.

— Мы образовали «Зеленый круг», — ляпнул Дэвид Бекхэм. — Он для тех, кто не хочет плыть по течению. Хотите к нам?

— Дэвид! — простонала я. — Это же наша тайна!

— Я уже с вами, — сказала Гун-Хелен и подмигнула.

* * *

Вот как примерно обстоят дела.

Я лежу на кровати в комнате Дэвида и читаю комиксы про Дональда Дака. Дэвид сидит перед компьютером и смотрит «Послезавтра»[6], чертовски жуткий фильм о конце света. Громкие взрывы и крики наполняют комнату, смешиваясь с грубоватым хохотом Дэвида. Дина с Габриэлем сидят внизу в библиотеке, ищут какие-нибудь интересные книги. Мне почему-то грустно. Мы с Дэвидом снова вместе, но я чувствую себя подавленной и раздраженной.

Может быть, дело в погоде? Некоторые очень чувствительны к перепадам давления. Жара сменяется дождем. Мне кажется, джинн наконец-то услышал мои молитвы. Первые дни все с облегчением вздыхают и смеются. Говорят лишь о «благословенном» дожде. Однако после долгой засухи земля стала твердой, как цемент, и влага не впитывается. Капли барабанят по поверхности и утекают прочь. Вода бурлит на улицах, вливаясь в брызжущие ручьи вдоль сточных канав. Ручейки поменьше быстро наполняются. Потоки расширяются и превращают нижние кварталы в темные озера. Обостряется ситуация с крысами. Они спешно покидают подземные убежища и устремляются в человеческие дома. В остальном всё в порядке. Ситуация под контролем. Просто идет дождь. Мы к нему готовы. Мы привыкли к наводнениям.

Ученики ждут заселения в новые комнаты. Что-то не так с вентиляторами, но Гун-Хелен обещала разобраться с этим в течение недели.

Я встаю с кровати. Подхожу к компьютеру и выключаю его.

— Какого черта?! — возмущается Дэвид. — Ты что, совсем спятила?

— Я больше не могу, — говорю я.

Подхожу к окну. Вижу темно-серую воду, которая с шумом несется к реке. Новый защитный вал выше старого — хорошо, что его сделали, когда перестраивали школу. Слышно, как на балке под крышей вздыхает голубь. Наверное, это один из последних, их давно не видно.

— Проклятый дождь, — говорю я.

Дэвид пожимает плечами. Он снова включает компьютер и выбирает, какой фильм посмотреть.

— Пойду подышу, — говорю я и надеваю куртку Дэвида, его сапоги, на шею наматываю шарфик.

— Там же дождь, — бубнит он, когда я закрываю дверь.

В коридоре я встречаю Дину с Габриэлем.

— Ты что, решила прогуляться в такую погоду? — спрашивает Дина.

— Да, мне нужно на воздух, — отвечаю я.

— Вечером у нас собрание, — напоминает мне Габриэль.

— Не знаю, смогу ли прийти.

— Возьми мои таблетки от мигрени, — предлагает Дина и достает из кармана пузырек.

Я качаю головой.

— Нашли что-нибудь интересное?

— Еще бы, — отвечает Габриэль. — Расскажем на собрании.

— Хорошо, постараюсь, — говорю я.

* * *

Дождь усиливается. Он идет серой стеной, и о том, чтобы выйти, нечего даже думать.