Честь Рима - Саймон Скэрроу

заход. Куда вы направляетесь, господин? Если вы впервые в Лондиниуме и ищете ночлег, я знаю несколько удобных мест с приличными ценами.

— Я здесь не в первый раз, и нам есть где остановиться. Гостиница называется «Собака и олень». Знаешь такую?

— Знаю ли я? — Торбулон усмехнулся. — Кто не знает? Одно из немногих мест, где вино не разбавляют водой, а шлюхи не ковыряются в твоей сумочке за спиной, пока ты их трахаешь.

Макрон почувствовал нотку гордости от этих рекомендательных слов. Очевидно, его мать добилась успеха в бизнесе, которым они оба владели.

— Я должен предупредить вас о женщине, которая управляет этим местом. Порция жесткая, как старые калиги, и вы не захотите попасться ей на глаза, когда она будет не в духе.

— Я могу себе представить, — быстро прервал Макрон, не желая, чтобы Торбулон продолжал описывать достоинства своей матери в присутствии Петронеллы, прежде чем она успеет составить собственное преждевременное мнение о ней. — Давай продолжим. Мы с женой хотим как можно скорее согреть свои задницы перед приличным камином.

Пока они ждали, пока носильщики доберутся до корабля, Торбулон оценивал своих клиентов.

— Смею предположить, что вы солдат, господин. Просто у вас такой вид.

— Раньше…раньше был. — Макрон поднялся. — Центурион Луций Корнелий Макрон, бывший преторианский гвардеец.

Брови Торбулона благодарно поднялись, затем глаза сузились, и Макрон почувствовал укол раздражения от того, что позволил себе случайное хвастовство. Несомненно, глава носильщиков уже решал, насколько он может увеличить плату для своего именитого клиента.

— Судя по повязке на голове, похоже, что вы не так-то и давно покинули линию боя, господин. — Торбулон огляделся вокруг и увидел повязки на других, затем впервые заметил тело, зашитое в шерстяной саван на дальнем краю палубы. — Член Юпитера, что случилось?

— Прошлой ночью на нас напали пираты.

— Пираты? — Он прищелкнул языком. — Эти ублюдки становятся все большей проблемой. Удивительно, что наместник ничего с этим не делает. Ну, если не он, то хотя бы этот его новый прокуратор. Чертовски пустая трата места. Он на посту уже больше месяца, а до сих пор ни хрена не сделал. Простите за мой язык, госпожа. — Он извиняюще склонил голову перед Петронеллой.

— О, не обращай внимания. Я слышала и похуже. — Она закатила глаза.

Торбулон снова огляделся и заметил кровь, все еще окрашивающую снег.

— Должно быть, это был тяжелый бой.

— Именно все так и было. — Макрон кивнул. — Но им пришлось гораздо хуже, чем нам. Осмелюсь предположить, что эта банда будет зализывать свои раны по меньшей мере месяц, прежде чем наберется храбрости для новой попытки. В любом случае, хватит болтать. Выгрузите наш багаж, а потом отвезите нас в «Собаку и олень».

— Подождите, — прервала Петронелла. — Сначала нам нужно договориться о цене.

— Что? — Макрон нахмурился. — А, абсолютно точно. Какова цена?

— По сестерцию за каждый сундук и мешок — такова цена.

Он покачал головой.

— Попробуй еще раз. Я не какой-нибудь сынок аристократа с мокрыми ушами, совершающий большое турне по провинциям.

Торбулон кивнул в сторону пристани.

— Я не вижу других носильщиков, которые спешат предложить свои услуги. Факт в том, что порт достаточно оживлен, чтобы мы были полностью заняты даже зимой. Если вам кажется, что цена слишком высока, вы можете сами везти свой багаж, господин.

Глаза Петронеллы сузились, и она глубоко вздохнула. Макрон достаточно хорошо знал признаки, чтобы понять, что он должен действовать, пока она не отстранила от должности начальника носильщиков и не отправила его в бегство под шквалом самых нелестных оскорблений.

— Хорошо, по сестерцию за каждый предмет, но смотри, чтобы твои люди ничего не уронили. Я буду считать вас ответственным за любые поломки или порчу. Все ясно?

— Да, господин. — Торбулон радостно улыбнулся. — Вы можете доверять моим парням.

Когда он повернулся, чтобы отдать приказ людям, ожидавшим у трапа, Петронелла направила мужа к мачте и ткнула его в грудь.

— Зачем ты согласился? Он нас обманывает. Это вдвое больше, чем в Риме, и ты это знаешь.

— Мы не в Риме. Так обстоят дела на границе. Цены выше. Кроме того, у меня раскалывается голова, я замерз и устал. Мы в пути уже несколько месяцев, то в одну сторону, то в другую, и я просто хочу, чтобы путешествие закончилось.

Макрон вздохнул.

— Так что мы заплатим столько, сколько он просит, и просто покончим с этим.

На мгновение она пожевала губу, и он испугался, что она начнет протестовать, но затем Петронелла кивнула.

— Пойдем и найдем твою мать.

— Первым делом. Мы должны разбудить мальчика.

Макрон присел рядом со спящим юношей, который тихонько похрапывал, и легонько потряс его.

— Давай, парень. Проснись-проснись.

Глаза мальчика открылись, и он нервно поднялся на ноги, с тревогой оглядывая странных людей, поднимающихся по трапу.

— Спокойно, эти ребята не пираты. По крайней мере, не такие, как те, кого мы проводили прошлой ночью.

Комментарий прозвучал достаточно громко, чтобы Торбулон услышал его, оглянулся и изобразил обиженное выражение лица.

Макрон поднял мальчика на ноги и положил руку ему на плечо. Ты пойдешь со мной и Петронеллой. Капитан согласился позволить нам присматривать за тобой, пока ты восстанавливаешься после ранения.

Парень взглянул на Андрокия, тот пренебрежительно пожал плечами и отвернулся, чтобы приказать Лемулу уложить парус. Мальчик удивился внезапной перемене в своей судьбе, но затем склонил голову в знак согласия.

— Где личные вещи мальчика? — спросил Макрон у капитана.

— Вещи? — Андрокий фыркнул. — Он носит их на себе. Это все, что есть.

Петронелла взяла запасной плащ из одного из сундуков, которые носильщики вынесли на берег, и обернула его вокруг худеньких плеч мальчика.

— Вот так вот, мой ягненок. Это согреет тебя.

— Это один из моих плащей, — запротестовал Макрон. Ты не можешь вот так просто отдать его парню.

— Он был твоим. — Она мило улыбнулась. — На границе все по-другому, да?

Они коротко попрощались с Андрокием и тем, что осталось от его команды, и осторожно спустились по сходням вниз, где их ждали Торбулон и его носильщики.

— Глядите себе под ноги, — посоветовал Торбулон. — Пока мы не дойдем до пристани, будет скользко.

********

Пятнадцать лет назад Лондиниум был не более чем небольшим торговым пунктом рядом с бродом. Место, куда более смелые купцы из Галлии приезжали, чтобы вести дела с племенами, любопытными настолько, чтобы попробовать товары со всей Римской империи. После вторжения, по пятам за легионами, пробивавшимися вглубь страны, хлынул уже настоящий поток купцов и работорговцев, стремившихся закрепиться в новой провинции и сколотить состояние, пока не прибыла вторая волна торговцев, чтобы побороться за добычу.

За длинным рядом