Поцелуй звезды - Вера Иванова

Но, наверное, ее плач был слишком уж сильным для «лукового», потому что поднялась суматоха и вокруг тут же столпились девчонки.

– Ой, да ты с этим луком совсем замучилась! Хочешь, возьми мою картошку, а я за тебя дорежу! – великодушно предложила Катя Рыбкина.

– А я с тобой на морковку могу поменяться, – сказала стройная светловолосая Оля Ракитина.

– А я – на перчик! – донеслось от Яны Гребешковой.

Не успела Викуся опомниться, как все ее луковицы были расхватаны, и можно было с гордостью резать «приличные» овощи.

Зато нельзя было спокойно и незаметно поплакать.

Пришлось действительно заняться овощами. А без Светика и плеера это было довольно скучно, поэтому Вика стала прислушиваться к разговорам, которые раздавались вокруг.

…– Он такой лапочка! С ним так интересно! Мы с ним два часа говорили, беспрерывно!

– И о чем же?

– О футболе…

Это Катя Рыбкина и Яна Гребешкова. Значит, кто-то из них встречается с футболистом. Надо же, какое совпадение! Интересно, а она, Викуся, могла бы проговорить с Ростиком два часа о футболе? Да, могла бы. И даже больше могла бы. Вот только в футболе она вообще ничего не смыслит. Ну и пусть! Тогда пусть бы он говорил, говорил, говорил, а она бы слушала, слушала, слушала… Хоть сто часов! Но только после того, как он признался бы ей и она стала бы для него единственной и неповторимой. А до этого пусть других своим футболом мучает!

…– А я думаю, ему надо волосы назад зачесывать. Это было бы так стильно!

– Лысый – тоже стильно…

Это Оля Ракитина и Динара Ахмаева. Обе помешаны на прическах, все время одна другую заплетают. Интересно, о ком это они? Вроде в классе нет лысых парней…

…– Мы сидели в кафе, и он все время смотрел на нее. Представляешь? А ведь сам меня туда пригласил!

– Это для прикрытия, поверь…

– Что – для прикрытия? Меня – для прикрытия или на нее глазел для прикрытия?

Таня Иванова и Таня Петрова. Их еще «близняшками» называют, за имена и фамилии. Значит, какая-то из них тоже стала жертвой несчастной любви…

…– Я пойду к нему сегодня и признаюсь!

– Пойдешь? Одна?

– Ну да! Отдам шарф. И не вздумай за мной увязаться!

– Но ведь это я вчера шарф нашла после тренировки!

– И что? Он все равно не твой, а его!

– А как же ты к нему пойдешь? У него же нога больная. Он же, наверное, ходить не может!

– Главное, чтобы он мог слушать. И вообще, не порть мне настроение! Мне еще надо слова придумать.

– Да что тут придумывать! Все давно придумано. «Я тебя люблю!» Что тут еще сказать-то можно?

Ба, да это же «бешеные»! Ссорятся. А Веревкина собралась кому-то признаваться, какому-то парню с больной ногой. Вот и их секреты выплыли наружу. Что значит, привыкнуть к плеерам и думать, что все уши вокруг тоже заткнуты наушниками и никто тебя не слышит!

Разговоры растравляли рану, и Вика становилась все мрачнее. Легкомысленные девчонки! Лучше бы о книжках поговорили, что ли. Или о кино. Ни одного упоминания школы, уроков или учителей. Весна так на всех действует? Будь бы она учительницей, разнесла бы всех в пух и прах! Исписала бы все дневники замечаниями.

Но хуже всего стало, когда овощи были дорезаны. Вымыв доску и миску, Вика сняла фартук и, покручивая в руках нож, начала бесцельно слоняться по классу. С нарастающим унынием она убедилась, что темы разговоров не изменились. Более того, в отсутствие плеера и собеседников в ней самой вдруг заговорил внутренний голос, который вполне отчетливо произнес:

«Ты сама должна решить, что для тебя важнее, Ростик или принципы».

«Принципы!» – мысленно воскликнула Вика. И тут же поняла, что это неправда и для нее важнее Ростик. Пусть будет как угодно, только бы с ним.

«Ко всему прочему, ты еще безвольная и малодушная, – тут же пригвоздил ее внутренний голос. – Никакого достоинства! Полная и окончательная тряпка».

Пристыженная Вика так и сяк повертела в голове этот вывод и поняла вдруг, что быть «тряпкой» иногда очень даже неплохо: можно, например, отбросить обиды и немедленно помириться со Светиком.

Что Вика и сделала: подойдя к подруге, тронула ее за рукав:

– Мне такой сон приснился…

– А? Что? – Светик моментально выдернула наушник и посмотрела на нее. – Ты больше не сердишься? – В ее виноватых глазах светилась радость.

– Не-а. Проехали. Короче, слушай. У меня был сон, и там все в футбол играли.

– Ну еще бы! – фыркнула Светик. – И ты тоже играла?

– Не я, а мной.

– ???

– Я была футбольным мячом.

– Ой, надо же! – наморщив лоб, подруга немного подумала и сообщила: – Это к травме. Или к депрессии.

– Ну и пусть, – вздохнула Вика. – Мне уже все равно.

– Я же говорю – к депрессии! – воскликнула Светик и озабоченно потрогала Викин лоб. – Или к травме? Может быть, к душевной?

А потом тоже вздохнула и добавила:

– Даже и не знаю, как тебе и сказать-то!

– Что? – насторожилась подруга.

– Это… Насчет Ростика.

– Ну???

– Короче, он сегодня в школу не придет.

– Почему? – воскликнула Вика. «Поздороваюсь! Сто раз поздороваюсь, только бы пришел!» – тут же взмолилась она.

– Ногу растянул. Вчера на тренировке. Ой, так вот же и травма! – ахнула Светик. – Сон в руку… Вернее, в ногу.

А Вика тоже ахнула, потому что и до нее кое-что дошло.

– Веревкина! Парень!! С больной ногой!!! Так вот кому она собирается сегодня признаваться!!!

Ревность, обида, огорчение тут же были отброшены в самый дальний угол. Викина любовь, сумасшедшее, отчаянное чувство одержало полную победу и требовало срочного действия. Уж теперь-то она знала, что делать, никаких сомнений и колебаний не осталось – надо было во что бы то ни стало не допустить, чтобы Веревкина призналась Ростику!

А значит, надо было не допустить Веревкину к нему.

Все последующие уроки подруги составляли план действий.

– Надо задержать ее после уроков в школе! – придумала, наконец, Светик.

– Но как? Как это сделать? – Вика дергала то за одно «щупальце», то за другое, отчего парик болтался на голове, как большой осьминог на поросшем водорослями подводном валуне.

– Пока не знаю…

Очередное озарение нашло на подругу во время сочинения.

– Есть идея! – воскликнула Светик так громко, что учительница Лидия Тимофеевна, вздрогнув, оторвала глаза от журнала.