Дети Лезвия - Жанна Пояркова

— Конечно, ты не боишься… Проклятье! Но существует множество способов поймать тебя, не вступая в бой.

— Ты волнуешься за меня? — я посмотрела ему в глаза, не понимая, отчего Черный Лучник забыл про хваленое спокойствие; мне не нравилась его догадливость.

— Я волнуюсь из-за возможности потерять шанс отправить Адепта к Серой Леди, — ответил Триэр, снова обретая невозмутимость. — Ты скоро выйдешь на уровень, который позволит тебе сразиться с ним, — намного быстрее, чем все остальные, — поэтому будь осторожна. Мне кажется, Сэтр тоже прекрасно это понимает. Есть разные возможности помешать тебе достигнуть нужной ступени.

Он помолчал, не ожидая ответа, а потом зашагал прочь, неслышно ступая по земле. Через миг он уже скрылся в лесу, растворился в нем, будто дух. Выходит, не одной мне не по душе порядки Сэтра, но почему-то эта мысль не доставляла удовольствия. Неужели Триэр догадывался о моих маленьких прогулках в Беар? Я бы предпочла ошибиться.

В зале Цитадели тем временем завершились серьезные поединки, и даройо один за другим выходили и уезжали прочь. Заметив нашу троицу у входа, некоторые приветствовали меня, некоторые неодобрительно хмыкали, но только рыжий гуляка Джей решился подойти. Я не знаю, каким образом ему удавалось остаться в живых до сих пор, ведь Джей постоянно пропадал в кабаках Беара и Шойары, города, расположенного на западе от Ущелья Раздоров. У него не было собственного замка, но он от этого ничуть не страдал. Не знаю, почему его до сих пор никто не убил. Очевидно, удача хранила его. Сам он тоже не часто применял оружие, изредка потроша воришек, которые имели неосторожность залезть к нему в карман, но примерно раз в месяц он появлялся и выполнял все ритуалы разом, то истязая себя до беспамятства, то тренируясь, чтобы не потерять форму.

— Эй, Ра, — казалось, он занимает все пространство, в котором находится. — Я видел, как ты поступила с Этрином. Пусть обглодают мою печень Серые Боги, если это не было красиво! Мы тут как раз поспорили с одним приятелем, и он сказал, что без своих братьев… — тут Джей понизил голос. — Только не кипятись сразу… Что без братьев ты почти ни на что не способна.

— Ты хочешь, чтобы я отрезала наглецу голову? — я почувствовала, что устала.

— Нет, — расхохотался Джей. — Я хотел сказать, что благодаря твоему сегодняшнему ритуалу выиграл кучу денег. Поэтому за мной услуга.

— Не думаю, что ты можешь мне что-нибудь предложить, — усмехнулась я. — Но я запомню.

— Ты недооцениваешь меня, Ра, — он провел пальцами по голове, пытаясь пригладить непокорные вихры, и развернулся, чтобы уйти.

— Подожди, — вдруг вспомнила я. — Что такое «пьяная волчица»?

— Пьяная волчица?… — Джей поморщился, переминаясь с ноги на ногу. — И кто сказал тебе такое?… Э, ладно, я просто поинтересовался. Честно говоря, это что-то мне напоминает, но вдруг вылетело из головы.

— Ладно, — я махнула рукой, поднимаясь с ограды и возвращаясь в зал, чтобы выпить куавы.

Братья исчезли, оставив меня одну, но я почему-то испытала от этого облегчение. Что-то привлекло их внимание — может, знакомое лицо, может, они следовали за кем-то, играя и дразня, не показываясь, но в то же время позволяя себя услышать, а может, просто решили развлечься, потому что я не чувствовала в них нужды.

Я не знаю, откуда они появились, и мне это неинтересно. Я не из тех, кто готов целыми днями решать неразрешимые загадки, а братья столько раз доказали мне преданность, что всякие вопросы становятся бессмысленными. В Ущелье Раздоров никогда не было ничего подобного нашей с ними связи — в тот момент, когда я завершила Обучение, они появились, и отец разрешил им остаться. Тагот славился не только своими умениями, но и своими похождениями; не знаю, кто дал жизнь Эйлосу и Тарену, но они находятся в двух мирах одновременно. Они — полутени, которые полностью материализуются лишь тогда, когда мне нужна их помощь; желания братьев мне неведомы, их поведение часто непредсказуемо, но в одном я могу быть уверена — в том, что они всегда будут меня защищать.

Они очень похожи друг на друга — черноглазые, быстрые, смуглые и… насмешливые. Иногда мне кажется, что во всем, что они делают, они находят особый, только им понятный смысл. Братья связаны друг с другом сильнее, чем со мной, даже женщину они выбирают одну, но разница между ними бросается мне в глаза, хотя объяснить ее словами я не могу. Эйлос более отстранен, более аристократичен и более жесток, Тарен же иногда очень нежен, хотя лицо его будто вытесано из камня, а смертоносные ладони убивают одним прикосновением; они переходят один в другого, играют в не ясную ни для кого игру, исчезают и появляются. Братья любят скрывать лица под капюшонами черных плащей с фамильной алой птицей на спине, их тела очень похожи, а настроение постоянно ускользает от того, кто старается понять, что у них на уме. Мы неразделимы.

Мне также неизвестно, как они проходили обучение, но их умения не уступают моим. Каждый даройо одновременно и воин, и лекарь, и мастер пыток, и охотник, но одна из наших главных особенностей — искусство тай-су. Тай-су — это способность концентрировать магию, заключенную в нас, кратковременно делая участки тела очень твердыми. Направляя растворенную в нас мощь, можно выдержать удар мечом и не получить даже царапины, можно проткнуть противника насквозь сжатыми ладонями, собрав и сфокусировав рассредоточенную силу. Все зависит от скорости реакции и от умения предугадывать движения противника. Людям мы кажемся неуязвимыми, потому что они не понимают механизма битвы с применением тай-су, но некоторые из них могут достигать подобных результатов, тренируя волю и тело. Безоружный даройо способен победить вооруженный отряд и не пострадать при этом. Все зависит от того, насколько точно он оценивает ситуацию, насколько он быстр и насколько смертоносны и точны его удары, а эти умения приходят с опытом.

Как раз тогда, когда Адепт собрался начинать церемонию Ока Смерти, Наставник появился и улыбнулся, скромно встав в стороне. Его можно было бы не заметить, если бы не уверенная походка, которая контрастировала с внешностью обычного крестьянина средних лет, давно забывшего о том, что такое бой. Говорили за себя и его глаза, хитрый прищур которых прятал стальной блеск. Волосы он всегда убирал в тугую косичку, одежду носил простую, а из оружия не брал ничего. За то время, которое я его не видела, Наставник совсем не изменился. В последнее время я слышала, что он принял обет молчания, чтобы дисциплинировать свой дух; если это правда, моя задача становится еще труднее. Наставник поприветствовал всех присутствовавших кивком, и церемония началась.

Трудно объяснить смысл Ока Смерти чужим. Для всех, кроме даройо, эта церемония не имеет смысла, да и вряд ли кто-то другой выживет после нее — это единение, настройка на линию гибели, проникновение в мир, где начинаются владения Серой Леди. Отец говорил мне, что весь мир пронизывают линии творения, вдоль которых все растет и наполняется силой, и линии гибели, ведущие к финалу. Тогда Око Смерти — это следование вдоль линии гибели до ее конца с тем, чтобы увидеть, что скрывается там. Этот путь невозможно контролировать, Адепт может только вытолкнуть тебя и оставить в постоянно плывущем и изменяющемся видении. Некоторые просто теряют сознание, некоторые удостаиваются того, чтобы увидеть саму Смерть, иные бродят в сумерках, а избранным она что-то показывает… Нет награды выше этой. Это величайшее испытание смелости и стойкости; недостойные просто не возвращаются обратно. Это непередаваемый экстаз, который хочется ощущать снова и снова, и тягучий ужас, который замораживает кровь. Борьба с тем, что неизмеримо сильнее тебя, — вот лучшая награда для даройо.