Ночные стражи. Золотое Древо - Кэтрин Ласки

— Мы улетели во время праздника урожая. Кстати, запомни на будущее, что пиры и праздники — это лучшее время незаметно улизнуть куда-нибудь, — усмехнулся Сорен. — Видишь ли, взрослые совы в эту ночь до бровей напиваются молочниковым вином и ягодным медом. Прибавь к этому трехдневные танцы, песни и хороводы, и ты поймешь, почему нашего исчезновения никто не заметил. Во время праздника на молодняк не обращают особого внимания, а уж в то время и подавно. Что касается нас, то мы в ту пору все еще были новичками на дереве. Мы и года не прожили на острове, когда нас охватила внезапная жажда разбогатеть. «Разбить торговку Мэгз на ее же собственном поле», — как называла это Гильфи. Отулисса категорически отказалась принимать участие в нашей затее. В ту ночь шел сильный ливень, и Отулисса просто не могла взять в толк, зачем лететь куда-то в такую непогоду, когда в главном дупле устраиваются танцы и песни до рассвета!

— Так-то оно так, но ветер в ту ночь был что надо! — мечтательно вздохнул Сумрак. — Ливень — это, конечно, неприятно, но ветер с самого начала был за нас. Ух, и неслись же мы!

— Это точно, — вставил Копуша. — Если мне не изменяет память, то к рассвету мы уже долетели до мыса Глаукса.

— А откуда вы начали поиски нетронутых руин? — спросил Корин.

Сорен поморгал и задумчиво произнес:

— Хороший вопрос, дружок. У нас хватило ума не соваться в Серебристую мглу, поскольку мы знали, что торговка Мэгз обшарила там каждый камень. Но в Темном лесу был уголок, куда еще никто не заглядывал. Мы были молоды и безрассудны, но кое-какой опыту нас все же был. Однажды мы подверглись нападению ворон, поэтому дали себе слово быть осторожнее. Короче говоря, мы решили, что днем будем охотиться и вылетать на разведку вместе, зато ночью лучше действовать в одиночку, чтобы побыстрее прочесать всю территорию.

Корин слушал, затаив дыхание. Какое приключение! Охота за сокровищами вместо войны. Сокровища вместо крови. И самое главное — дружба. Храбрые молодые совы тайком покинули остров и пустились в увлекательные поиски!

— Так прошло два дня, но все поиски оказались безрезультатными. Время поджимало, мы начали нервничать. Сам понимаешь, нам уже пора было возвращаться на Остров. И вот, на третью ночь мы снова разлетелись в разные стороны, и Гильфи… — Сорен замолчал и посмотрел на свою маленькую подругу. — Расскажи сама, Гильфи.

Откашлявшись, Гильфи быстро пригладила клювом перышки и начала рассказ:

— В Темном лесу есть одно место, его довольно трудно отыскать… Если лететь достаточно высоко и внимательно смотреть вниз, то вскоре заметишь, как лес сбегает вниз, в котловину. Подлетев поближе, я увидела серебряные струи водопадов, падающие с высоты в затянутую дымкой долину. Целые столбы колышущегося тумана поднимались откуда-то из глубины, и это было так красиво, что я стала плавно снижаться. Понимаешь, Корин, эта прекрасная долина казалась не землей и не небом — она словно родилась из их смешения. Опускаясь ниже, я стала различать в тумане разные силуэты, это было чем-то похоже на поиск фигур в очертаниях облаков. Я не сразу поняла, что это не иллюзия и не игра воображения, а нечто настоящее, причем каменное! Тут уж я, не теряя времени, развернулась и полетела в то место, где мы договорились встречаться. Когда мы все вместе вернулись в долину, туман стал таким густым, что собственного клюва не было видно. Представь себе плотный серый занавес, опущенный над долиной, — продолжала Гильфи. — Мои друзья решили, что мне все это почудилось, да я и сама уже начала сомневаться. Никаких камней не было видно. Мы уже собрались лететь обратно, как вдруг порыв ветра, словно удар ножа, распорол пелену тумана. Сначала мы увидели четыре величественных каменных шпиля, пронзавших ночное небо. А потом Сорен услышал колокольный звон.

— Колокольный звон! — в восторге подхватил Корин. Рассказ совершенно захватил его, он еще никогда не слышал ничего более прекрасного и загадочного. — Настоящий или вам только почудилось?

— Я сначала решил, что это бряцает боевое оружие, — признался Сумрак.

— Только ты, Сумрак, мог такое подумать! — вздохнул Копуша.

— А это были колокола, да? — нетерпеливо спросил Корин.

— В некотором роде, — негромко отозвался Сорен.

Корин поежился. «Кажется, это и в самом деле будет история о скрумах», — подумал он.

— Мы сидели на ветке сосны прямо под одной из каменных башен. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это был за звук. Это был голос мохноногого сыча! Ты ведь знаешь, что клич этих сов очень похож на гул церковных колоколов? Мохноногие сычи верят, что если сыч умрет под колоколом на колокольне, его душа вознесется прямо в глаумору. Не знаю, правда ли это, но Бормотт нам так рассказывал.

— Так значит, — ошеломленно пролепетал Корину — это умирающая сова издавала такие прекрасные звуки?

— Да нет же! — затрясла головой Гильфи. — Не было никакой умирающей совы, но голос действительно был очень печальным. — Ее маленькие крылышки слегка задрожали при воспоминании об этой грустной ночи.

— И в нем звучало отчаяние, — добавил Сорен. — Мы решили подняться к ней.

— К ней? — уточнил Корин.

— Мы были в этом почти уверены, — кивнул Сорен. — И вот мы взлетели с ветки и стали подниматься к самой вершине башни, откуда доносились звуки. Чем ближе мы подлетали, тем громче становился голос. Гильфи потом сказала, что это была самая печальная и самая прекрасная песня, которую нам когда-либо доводилось слышать. Странное зрелище предстало перед нашими глазами, когда мы опустились на подоконник колокольной башни. Под самой крышей висел огромный колокол, а откуда-то изнутри него доносились прекрасные гулкие звуки, то и дело прерывавшиеся хлопаньем совиных крыльев. На каменном полу площадки лежали выбеленные временем кости какой-то давно умершей совы.

Корин желудком чувствовал, как тает завеса между настоящим и прошлым. История, рассказанная Сореном и Гильфи, стала его собственной историей, ему казалось, будто он сам сидел на каменном выступе башни и слушал доносившуюся из-под колокола песню. В полумраке дупла неторопливый голос Сорена лился с неспешностью реки, бегущей к морю, и Корин с удовольствием отдался течению.

— Итак, мы сидели на подоконнике колокольной башни, — повторил Сорен. — Надо тебе сказать, дружок, что к тому времени каждый из нас повидал немало жутких и странных вещей. И желудки у нас не раз каменели, и дрожь пробирала до самых костей, но загадочнее того, что происходило на этой площадке, мы вовек не видывали. Из колокола лилась прекрасная песня, словно отлитая из чистейшего серебра. Сам я петь не умею, но хорошо помню, что у этой песни была прекрасная мелодия и загадочные слова.

— И что это были за слова? — прошептал Корин.

— Постой-ка, дай припомнить. Давайте вместе? — повернулся Сорен к Гильфи, Сумраку и Копуше. Откашлявшись, все четверо хором произнесли странные слова: