Она любит скорость - Элизабет Хардвик

— А теперь извините меня, Саманта, — коротко произнес он. — Мне надо посетить еще одного пациента перед тем, как отправиться на отдых.

В выразительных глазах снова мелькнуло раздражение, Саманте явно не понравилось, что от нее отмахиваются. Однако она и тут справилась с собой. Нет, наблюдать за ее попытками обуздать свой не в меру вспыльчивый темперамент было сплошным удовольствием.

— Вы определенно занятой человек, — заметила она наконец.

— К сожалению, мне не часто доводится летать на шикарных самолетах.

— А где именно вы работаете? — небрежно поинтересовалась Саманта.

Дипломат из нее никудышный, снова развеселился Кевин, ее же видно насквозь!

— То там, то тут, — загадочно отозвался он и едва не поперхнулся от смеха, когда на лице девушки промелькнуло бешенство, которого она не сумела вовремя скрыть.

— Что ж, тогда не стану вас задерживать, — объявила Саманта и, наклонившись, подхватила шлем и перчатки, небрежно брошенные на покрытый ковром пол машины.

— Вы ничего не забыли? — спросил Кевин, когда она с обычной стремительностью распахнула дверь.

— Что? — Саманта обернулась, озадаченно глядя на него.

Как же все-таки она хороша! И какая жалость, что единственная причина, почему она хочет с ним встретиться, заключается в том, чтобы выудить у него информацию. Тем более что ее ждет разочарование. Впрочем, любопытно будет посмотреть, как она к этому отнесется.

— Вы же не знаете, где я живу, — пояснил Кевин и, вынув из внутреннего кармана пиджака ручку и маленький блокнот, набросал адрес. Вырвав листок, он протянул его девушке. — Жду вас завтра в семь тридцать.

Саманта засунула листок к карман кожаной куртки, явно недовольная своим проколом.

— Постараюсь приехать вовремя, — бросила она и, выскочив из машины, захлопнула дверцу.

Рон едва успел вернуться в машину и сесть за руль, как черный мотоцикл уже растаял вдали.

Кевин снова откинулся на сиденье, на его губах играла улыбка. Язычок у Саманты был острым, как бритва, а самоуверенность граничила с нахальством, но при этом она была самой яркой и интригующей женщиной, какую Кевину доводилось встречать в своей жизни.

Как все-таки жаль, что она хочет увидеться с ним лишь из корыстных соображений. И как жаль будет ее разочаровывать!

Кажется, это называется убийственное платье. Саманта внимательно вгляделась в свое отражение в зеркале. Короткое платье цвета морской волны в тон ее глазам облегало фигуру так, что белье под него надеть было невозможно. Сэм пришлось отказаться от лифчика и ограничиться лишь трусиками из тончайшего шелка. Волосы она распустила волнами по плечам — они сияли, как спелый плод каштана, когда его подносят к солнцу, в густых прядях мелькали медные проволочки.

Она наложила чуть больше грима, чем обычно. Впрочем, обычно она макияжем вообще пренебрегала. Ресницы девушки были длинными и шелковистыми, глаза слегка подведены, высокие скулы подчеркнуты румянами, а вишнево-красная помада подчеркивала цвет ее волос.

Если Кевин Рид не сочтет ее красавицей, значит, он манекен, а не мужчина из плоти и крови!

Саманта ни за что бы не призналась себе в этом, но чисто инстинктивно она была задета нечувствительностью Кевина к ее чарам. Она сознавала свою привлекательность и со временем сообразила, что ее красота может компенсировать многое, включая нарочитую дерзость. Но Кевин оказался совершенно особенным. С одной стороны, он был готов поддаться ее чарам, а с другой… Похоже, в его случае красота не являлась оправданием грубого поведения. Саманту это тревожило. Она уже поняла, что этот человек чем-то сродни ее отцу — не зря же Генри потратил почти полдня на незнакомого мужчину, тем более врача, вызванного по делу. Видимо, было в Кевине Риде нечто такое, что вызвало Генри на откровенность, хотя Саманта знала, что ее отец редко с кем готов был делиться своими переживаниями.

Саманта понимала, что добиться от Кевина признания в том, зачем он на самом деле приезжал на ранчо, будет сверхсложно. Это и злило Саманту, и подстегивало. Сначала она огорчилась из-за того, что их встреча откладывается, но потом решила, что это к лучшему. Кевин был опасным противником, такого с наскока не возьмешь, так что было совсем неплохо собраться с мыслями, а заодно и с чарами, чтобы выработать наиболее эффективную стратегию поведения.

Ладно, будем надеяться на лучшее, подумала Саманта, взвесив все обстоятельства. Кевин находил ее привлекательной — это было ясно, как день. Но и сам он был отнюдь не уродом, и не дураком, кстати, что тоже было немаловажно. А раз так, то кокетничать с ним будет не так уж сложно и, если быть честной до конца, то даже приятно. Отсюда вывод — у нее совсем неплохие шансы добиться своего. Хотя… может, он и находил ее привлекательной физически, но в остальном она его явно не привлекала. Не самый лучший вариант, но делать было нечего.

Если бы она смогла добиться своего другим образом, она бы это сделала. Ведь съездила же она утром на ранчо, намереваясь поговорить с отцом начистоту. Но выяснилось, что они с Лорел уехали в Форт-Уэйд, чтобы подготовить какую-то сделку, которая должна быть завершена на следующий день. Кэсси тоже уехала, должно быть, вернулась к себе в квартиру в Далласе. Впрочем, что толку от Кэсси, наверняка она ничего не знала, да и сама Саманта не хотела беспокоить ее раньше времени.

Стало быть, единственной возможностью хоть как-то рассеять неизвестность оставался доктор Рид.

Пора ехать, решила Саманта. Подхватив сумочку, она набросила на плечи легкую кашемировую накидку. Еще не хватало, чтобы вдобавок ко всему Кевин обвинил ее в необязательности.

Дом по адресу, который дал ей Кевин, находился в фешенебельном районе. Саманта полагала, что у него там квартира, и, обнаружив элегантный трехэтажный особняк, была крайне удивлена. Чем бы там ни занимался Кевин Рид, это приносило ему неплохой доход.

Кевин был просто великолепен в черном костюме и ослепительно белой рубашке. Это Саманта выяснила всего несколько минут спустя, когда он открыл дверь на ее звонок. Костюм был явно сшит у портного, так идеально он сидел на широких плечах и подчеркивал узкую талию и крепкие бедра мужчины, а белая рубашка выгодно оттеняла его загар. Но больше всего Саманту поразило его лицо. Если оно показалось ей красивым, когда он был вымотанным после бессонной ночи, то теперь Кевин Рид был просто неотразим. Резкие черты его лица необыкновенно смягчались взглядом глубоких серых глаз.

Похоже, соблазнить этого мужчину будет еще труднее, чем она полагала. Хуже того, он начинал ей нравиться!

— Саманта Максуэлл, я полагаю, — протянул Кевин, явно насмехаясь над переменой, происшедшей в ее наружности.

Спокойно, Сэм, — сказала себе девушка, подавляя гнев, — и не таких мы обламывали.

— Кевин Рид, я полагаю — в тон ему отозвалась она, давая понять, что и от нее не ускользнула перемена в его облике.