Змеиный лицей - Дмитрий Ласточкин

перепроверил, но всё однозначно — это моя дочь!

— А как отреагировала ваша семья?

— Конечно же, рады они не были… Но моя Светуся — уже знаменитость! Она выжила в том жутком детдоме, где ей грозила смертельная опасность! Более того, у неё проявился магический дар! Она буквально выгрызла себе право быть Румянцевой! Конечно, она рождена вне брака, мне и Мбонге эта вся официальная мишура была ни к чему… И Света может быть только бастардом, но официально признанным и даже носящим родовую фамилию! Всё благодаря её талантам!

Ага, Румянцевы посчитали, что негоже будет, если их признанный отпрыск будет какой-то Найдёновой. Всё таки правнучка главы рода, ага. Так что мне пожаловали эту фамилию, как что-то жутко ценное, и даже переделали все документы. Кстати, и возраст теперь правильный отображается, почти девять месяцев. А разумность свернули всё на ту же причину — магический исток. Ну а мне всё рано, хоть горшком назовите, только в печку не ставьте.

Дальше была куча скучных вопросов, типа «А что ты дальше будешь делать?», «А какие у тебя планы на жизнь?», «Что ты чувствуешь, найдя свою семью?» и прочее. К счастью, большинство их бабка с Романом предвидели, так что заранее снабдили меня подходящими ответами. Так что ещё часа два потрещав, мы разошлись — журналисты побежали в свои редакции выдавать материал, а я пошел обедать. Самое важное на сегодня уже сделано, можно и пожрать! А то мне утром не дали, мол, чтоб от волнения не стошнило. Да когда это меня и тошнило от волнения⁈ Ну ничего, сейчас-то я оттянусь! Да!

Глава 7

Утром воскресенья я, собрав своё барахло, свалил из отчего дома, едва-едва позавтракав. Уж очень оказался неуютным этот дом.

Ночь с пятницы на субботу я провёл в том домике, куда меня привезли в первый раз, во вполне нормальной спальне, довольно хорошей и я бы даже сказал роскошной, спальня в том же лицее много чем ей уступала, не говоря уж про детдом. А вот субботнюю ночь я уж провёл в своей комнате. Хотя как в комнате… Скорее, в каком-то чулане, который переделали под комнату. Маленький закуток между туалетом для слуг и коридором, с окошком размером с пару ладошек где-то под самым потолком. Дорогой, удобный матрас, что для серпент играет роль кроватей и диванов, привинченный к стене откидной столик, зеркало над ним, тумбочка и пара круглых пуфиков — вот и всё, что там было. Видно было, что её спешно переделали из чего-то, скорее — из кладовки для бытовой химии, потому что в воздухе отчётливо витали запахи мыла, стирального порошка и туалетной бумаги.

Ну да ладно, какая-никакая, а это теперь моя личная комната! Для того, кто начинал с канализационного коллектора, рост благосостояния за восемь месяцев просто потрясающий!

Второй ложкой дёгтя в бочке мёда была еда. После этой мини пресс-конференции все исчезли. Мой «папаша» испарился, бабка, выдав «не совершай глупостей», испарилась, даже слуги испарились! Ну те, что были с бабкой и казались более-менее вменяемыми. Со мной остался какой-то пацан лет пятнадцати на вид, высокий и крепкий, но то ли туповатый, то ли делающий вид, что туповатый. Зато он отзывался на имя Алексей. Вот этот вот Алексей и привёл меня в мою комнату, а на просьбу о пожрать попросил подождать, сейчас он всё организует. И правда, минут через пятнадцать притаранил мне поднос с едой, которую я некоторое время разглядывал. Да, это была дорогая и явно профессионально приготовленная еда, курица с овощами, какой-то салат и ещё что-то. Вот только вид у этого был такой, будто это объедки. Кто-то что-то недоел, это всё свалили в одну кучу — и принесли мне. Да на куске курицы были следы чьих-то зубов!

Некоторое время во мне боролись брезгливость и голод, но голод победил. Я быстренько закинул в себя всё, что мне принесли, а потом потребовал от «своего» слуги, чтоб меня проводил на кухню. Как-то не верилось, что богатые родственники питаются только таким, они себе могут позволить по три раза в день шиншилл живьём лопать, мне что — завалящейся курицы не достанется, что ли? Парень помялся, но отвёл.

— Кхм, ээээ, госпожа. Я не понимаю, о чём вы говорите. — прикинулся дурачком помощник повара, когда я вполз на кухню.

— Я хочу что-то живое! Я же серпента! Курицу там, утку или кролика. Съесть. Живьём. Это же можно? — чуть не по словам сказал я, так, чтоб нельзя было как-то иначе трактовать.

— Я уже работаю в этом доме пять лет — и ни разу не видел, чтоб господа Румянцевы ели живых кур! — отрезал все мои поползновения повар. — Никто из серпент этого дома и, я бы сказал, этого государства не ест никого живьём! Это удел нецивилизованных дикарей, а не уважаемых господ Бояр!

Шеф-повар оглянулся на нас и что-то сказал на незнакомом языке, после чего мой собеседник попросил покинуть нас вверенную ему кухню, а то надо готовиться к ужину, а мы мешаем. Пришлось сваливать, так ничего и не добившись.

— Госпожа, вы вернётесь к себе? — с надеждой посмотрел на меня Алексей, но я всё ещё не хотел расставаться с иллюзиями.

— Пока нет, поброжу по дому и окрестностям.

Ну не хотел я верить, что мои родственнички только салаты жрут. Это ж какая-то фигня получается!

Первым делом я выполз наружу и стал шнырять по саду, высматривая всё, что есть на территории поместья. Помимо главного здания и того небольшого домика, была ещё парочка таких же гостевых строений, а в кустах пряталось с полдесятка хозяйственных построек. По запаху я определил то, где хранилась еда, но никакого живого запаха там не было. Только продукты и морозильники, в которых тоже, наверное, были продукты. Ещё одно здания пахло очень странно, будто мастерская или цех, металлической стружкой, окалиной, какими-то кислотами — наверное, это была мастерская алхимиков, всё же оба мага-серпента Румянцевых были алхимиками. Но так нигде и не нашлось ничего, что было похоже на клетки для содержания мелкой живности. И навозом не пахло, вообще.

Может, они и правда не едят зверей? А это я один такой дикарь, что любит кого-то живьём заглотить? Хрен знает, говорят, что предпочтения, заложенные в детские годы, остаются с людьми на всю жизнь. Может, у серпент дела именно так и обстоят? Моей первой едой были две живые крысы, это могло сказаться и на дальнейших вкусах, вот не могу я теперь без чего-то живого и всё. А эти вот белые ужи с детства жрали высококалорийные детские пюрешки из фазанов с рябчиками, поэтому им кролики с курами до лампочки. Может такое быть? Может! Ну или это гены папы-дикаря так на меня влияют.

Я ещё в лагере приметил, что у того белого ужа, были немного другие зубы. А у Романа с бабками всё подтвердилось — челюсть у них была более человеческая, с двумя выраженными клыками на каждой и без режущих кромок. По сравнению с ними у меня просто акулья пасть какая-то! Может, я просто больше хищник, чем они?

Когда я уже вечером вернулся в дом, там уже толпились мои новые родственники. Ну как толпились, в гостиной (или библиотеке, хрен знает, но шкафы с книгами были и тут) в креслах сидело с пяток молодых серпент. Их легко можно было отличить от старших — по размерам. Чем дольше живёт серпент, тем больше он становится, потому что мы растём всю свою жизнь. Разве что линьки становятся реже, но совсем не прекращаются. Если бы серпенты жили по тысяче лет — то страшно представить, какими бы стали!

— Привет, малышка! — окликнул меня молодой серпент, когда я проползал мимо. — Не хочешь пообщаться с нами?

— Добрый вечер! — я подполз к ним и поклонился, вытянувшись как можно больше вверх, почти на метр.

Конечно, ничего хорошего я от них не ожидал. Не сомневаюсь, что это с их подачи, раз уж они тут живут сейчас, меня всякими объедками накормили, так что на какое-то доброе отношение рассчитывать не приходится. И потому надо проявить максимальную покорность и неконфликтность. Сегодня проявить, а потом валить из этого дома и никогда не возвращаться.

Если бы на моём месте был бы какой-нибудь альфач-попаданец, что в своём мире был тысячелетним мегамагом или бессмертным суперменом, он бы, конечно, всех тут на колени поставил и заставил бы их у себя прощения просить. Но я, увы, не кто-то из таких, поэтому