Месть графа - Барбара Картленд

– Ты этого не сделаешь, – резко возразил Гарри.

– Могу и сделаю. В конце концов, мы с тобой – друзья детства, и, окажись в столь же неприятном положении я, непременно обратился бы к тебе за помощью, и я не верю, что ты ответил бы мне отказом!

– Разумеется, нет, Чарльз, но как я могу принять твои деньги? Я ведь никогда не смогу вернуть их тебе!

– А я и не прошу, чтобы ты возвращал их. Как тебе должно быть известно, я – очень богатый человек и, поскольку во время войны у меня не возникало трат, сбережения выросли до такой суммы, что мне даже неловко сейчас за свое состояние, тогда как у многих моих друзей не осталось вообще ничего.

– Это как раз обо мне.

– Знаю. Рания рассказала мне о том, с чем вам пришлось столкнуться, и я не только сожалею о той беде, что с тобой приключилась, но и прошу тебя о помощи.

– Меня? О помощи?

Рания по-прежнему подслушивала у двери. Она даже спросила себя, а не собирается ли Чарльз, вопреки договоренности, рассказать Гарри об их мнимой помолвке.

– Ты вернулся с войны и обнаружил, что здесь все едва не пошло прахом, – начал Чарльз. – Да и я тоже понял, что должен многое сделать у себя в Линдон-холле.

– Верится с трудом, – отозвался Гарри. – Я всегда считал его самым прекрасным особняком из всех, которые я когда-либо видел. Да в нем не стыдно принимать самого короля!

Чарльз фыркнул:

– Меня еще не короновали, и потому я хочу внести массу изменений, прежде чем стану «монархом всего, что видит взор»[1]. И в этом мне нужна твоя помощь.

– В чем же именно? – осведомился Гарри.

– Во-первых, мне нужен твой совет в планировке приватного скакового круга. Мне всегда казалось, что Линдон-холлу его недостает. И теперь с твоей помощью я намерен построить его как можно скорее.

– С моей помощью? – пробормотал Гарри.

– Мы с тобой всегда одинаково радовались жизни, – отозвался Чарльз, – и теперь я бы хотел, чтобы ты уделил время, которое сможешь, строительству скакового круга, а также присматривал за работами во время моего отсутствия.

Он рассмеялся при виде ошеломленного выражения на лице своего старого друга.

– Ты не задал очевидный вопрос – а где же скаковые лошади?

– До войны они у тебя были, – сказал Гарри, – или, точнее, у твоего отца. Я помню, что он выиграл Золотой кубок в Аскоте.

– Такого же приза я совершенно определенно намерен добиться и для себя, но, как ты сам понимаешь, лошади, которых разводил мой отец, уже состарились, а тем, которые умерли или были отпущены пастись на травку, замены так и не нашлось. И в этом мне опять потребуется твое содействие.

– Ты говоришь серьезно, Чарльз?

– Я не знаю никого, кто лучше тебя разбирался бы в лошадях, и, как я уже говорил, нам с тобой всегда нравились одни и те же вещи. Поскольку я должен буду познакомить Ранию со всеми своими родственниками, то не смогу посещать аукционные залы «Таттерсоллза», равно как и объездить всю деревенскую местность в поисках лошадей, в которых мы с тобой интуитивно распознаем победителей.

Гарри потер рукой лоб:

– Я до сих пор не могу поверить, что это происходит на самом деле. Я был в таком отчаянии, что уже начал жалеть о том, что французская пуля угодила мне в ногу, а не в сердце!

– Мне говорили, что именно поэтому ты не смог вступить в ряды оккупационной армии.

– Некоторое время я провалялся в госпитале, еще во Франции, и, вернувшись в Англию, оказался ни на что не годен. Зато сейчас я здоров как бык!

Чарльз весело рассмеялся:

– Я помню, как ты говорил то же самое в Итоне и хвастался своими успехами в гимнастическом зале.

– Знаешь, если ты действительно хочешь, чтобы я занялся всем этим для тебя…

Рания тихонько отошла от двери.

Она услышала самое главное, а именно то, что Чарльз очень ловко отвлек внимание Гарри от их помолвки.

Сейчас брат начнет думать и мечтать о лошадях, так что у него не останется времени задавать неудобные вопросы, которых она так страшилась.

Она побежала к загону, и Стрекоза, заметив ее, галопом примчалась к Рании и начала тереться об нее носом.

Наконец она отвела лошадь на конюшню, где по-прежнему стоял фаэтон, хотя лошади были уже распряжены.

– Самый странный экипаж из всех, что я когда-либо видел, мисс Рания, – проворчал Бен.

– Я согласна с вами, Бен, что выглядит он очень необычно, зато, полагаю, ездит очень быстро.

– Что до меня, то слишком уж быстро, и на такой верхотуре я бы опасался за свою жизнь.

– Обещаю вам, Бен, что никто не станет просить вас править этим фаэтоном!

Она вошла внутрь, чтобы еще раз полюбоваться на великолепную четверку.

Громовержца уже подковали, и грум Чарльза, как ей доложили, подкреплялся на кухне.

Закончив осматривать лошадей Чарльза, она неспешно направилась обратно к дому.

Двое мужчин все еще разговаривали, и, войдя в гостиную, по выражению лица Чарльза она поняла, что все прошло гладко.

– Я как раз любовалась вашими лошадьми, – обратилась она к Чарльзу. – Никогда не видела такой великолепно подобранной четверки.

– Я так и думал, что они вам понравятся, – отозвался он. – А я вот договорился с Гарри, что отвезу вас в Лондон, но не в своем «Хайфлаере», в котором, как вы наверняка заметили, есть место только для одного седока, а в вашем собственном экипаже, в который можно запрячь ваших лошадей.

– Гарри поедет с нами?

– Нет, я убедил его наведаться в Линдон-холл в моем фаэтоне, поскольку ему необходимо осмотреть там кое-что, прежде чем он присоединится к нам.

Рания вспомнила, что ей не полагается знать о скаковом круге, и потому почла за лучшее промолчать.

– Боюсь, что наш фаэтон покажется тебе старым и скрипучим, – вмешался в разговор Гарри.

– Зато никто не посмеет отрицать, что лошади в него будут запряжены первоклассные, – поспешно вставила Рания, – и я обижусь, если Чарльзу они не понравятся.

С непривычки она споткнулась на его имени, но Гарри, похоже, ничего не заметил, и она поняла, что он с нескрываемым восторгом предвкушает поездку на «Хайфлаере».

Они уже как-то обсуждали эту модель, и потому она знала, что поездка на нем доставит ему несказанное удовольствие.

Чарльз выказал необычайную любезность и острый ум, предоставив другу возможность поуправлять необычным фаэтоном.

– Чарльз останется у нас на ночь, – запоздало сообщил ей Гарри, – и я надеюсь, что ты устроишь его на ночлег со всем возможным комфортом. А я пока спущусь в подвал и взгляну, не осталось ли чего-нибудь выпить.