Вторжение - Игорь Александрович Шилов

земле, тоже добрые живут. А ещё очень отзывчивые, хлебосольные и совестливые. Никого мне не пришлось ни уговаривать, ни умасливать и даже воздействовать своим невидимым лучом, и то не потребовалось. Я только заикнулся, что протопал чего то около двенадцати километров по железнодорожным путям, стараясь помочь застрявшим на них пассажирам, как меня тут же затащили в дом, припёрли к тёплой печке, поднесли пол стакана самогона для сугрева, а чуть позже усадили за огромный стол, где кормили горячей картошкой с хрустящими огурцами и салом, от которых я почти тут же, основательно захмелел.

— Ты кушай, кушай. Не стесняйся. И на сало налегай. Оно у нас лечебное — говорил мне хозяин местного подворья, на вид мужик, лет сорока пяти.

А я особо и не стеснялся. Пока за стол не сел, так вроде и есть не очень хотелось, а как увидел картошку, тут меня и прорвало. Забыл и про ложку для картошки и про нож для хлеба и сала. Ломал, пихал и рвал всё руками, не обращая внимания на удивлённый взгляд владельца длинного стола.

— Не торопись, сиди и кушай — вдоволь налюбовавшись моим зверским аппетитом, сказал он и поднялся с табуретки. — А я до бригадира сбегаю, он на соседней улице живёт. Телефона у нас два. Один на почте, а второй недавно Ваньке поставили. Почтальонша, понятное дело, давно дома сидит. Ну, а от Ивана мы сможем с тобой, хоть сейчас, позвонить. Если связь дали, вернусь. А нет… А если нет, всё равно вернусь, но не знаю, чего тогда делать будем. Думать, наверное будем, как вам помогать.

Хороший видимо мужик. И накормил меня, и обогрел, и сам пошёл узнать про обстановку. А я, бестолочь и бескультурье городское, вломился в чужой дом, прижался к печке, хряпнул полстакана самогона и руки не помыв, быстренько за стол. Даже не спросил, как звать человека.

— Отморозок — согласилась со мной, барахлящая память.

— Точно — голосом отозвался я и с горя плеснул себе ещё пять капель. Может отогреюсь.

— Слышь. Как там тебя? Подымайся — зацепился я за лёгкий шёпот, проскользнувший в мутной голове.

— Чего? — нехотя приподняв отяжелевшую часть собственного тела и заметив прямо перед собой незнакомое лицо, заинтересованно спросил: — Что, уже приехали?

— Ну… На вроде того — ответил мне мужчина, в красивой, лисьей шапке, на огромной, почти круглой голове.

Осмотрелся. Увидел недоеденное сало, картошку, хлеб и вспомнил, что поезд далеко, а я сижу на лавке, в чужом доме за массивным столом. Тусклым светом мерцает закопчённая керосинка, в печке с треском догорают дрова. Благодать. И не мудрено, что меня тут, так быстро сморило.

— А, где… — спросил я незнакомца ожидая, что он продолжит дальше, за меня.

— Василий Палыч? В гараже. «Жигуль» разогревает. В Беляево поедем. Связи нет и будет утром или нет, никто не знает — ответил он мне, наконец то озвучив имя хозяина дома.

— А вы кто? — задал я свой следующий вопрос.

— Иван — сказал мужчина, чему то улыбаясь. — Владелец телефона, у которого трубка молчит.

Пока машина принимала рабочий вид, я успел попить горячего чая с печеньем, перемотать портянки, одеть, не согревающее в стужу, турецкое, кожаное пальто и минут пять посидеть напротив тёплой, русской печки, погреться. Хотелось дольше, но за мной, ожидаемо, пришли.

Опыт вождения автомобиля в зимних условиях, у моего нового знакомого из крохотного поселения в Воронежской области, отсутствовал, как таковой. Он сам в этом искренне сознался, стоило нам только пересечь границу затемнённого села. Так и заявил: — «Зимой первый раз выезжаю. Обычно машина, в это время, стоит». Естественно я заволновался. Что из себя представляют местные дороги, уже видел. Сплошной гололёд и заносы. А я сюда не за тем двенадцать километров по шпалам топал, сквозь ветер и ледяную стужу, чтобы оказаться с пробитой головой, в перевернутой машине, где нибудь на обочине, в засыпанной снегом придорожной канаве.

— Да не волнуйся ты так. Доедем — должно быть почувствовав мой нервный взгляд, сказал неопытный водитель. — Беляево недалеко от нас. До них, всего три километра.

Оказалось действительно недалеко, но это никак не сказалось на моём самочувствии, во время непродолжительной поездки. Дверную ручку, схватившись за неё ещё в начале, я так и продолжал держать, готовясь к экстренному катапультированию, из медленно катившегося по гололёду автомобиля. Не понадобилось. Преодолев, разделяющее два населённых пункта, расстояние и две улицы, в придачу к нему, мы мягко притормозили в начале третьей.

— Станция Беляево. Можно выходить — поставив ручник в нужное положение, скромно поведал довольный шофёр.

— Сидите пока. Сам схожу, узнаю — открывая дверцу, предложил нам мордатый бригадир. — Хотя и так всё ясно.

В Беляево было точно так же темно, как и в Пчельниках, но пессимизм Ивана мне не понятен. Отсутствие света, на сколько я знаю, никак не влияет на телефонную связь.

Ходок за информацией вернулся быстро, однако внести ясность в мои научные рассуждения, он не смог. Телефон не работал, электричество отсутствовало, но рассуждать о взаимосвязи этих реалий между собой вслух, желания всё равно не появилось. Голова лихорадочно искала выход из сложившейся ситуации и думать о чём то другом уже не могла.

— Может дальше проехать? — вынес я на обсуждение, наиболее реальный план дальнейших наших действий.

— Куда? В Студёнки? — попробовал внести больше конкретики, владелец «Жигулей».

— Ага. Скажи ещё до Усмани рвануть — не разделил его настроя Ваня. — Ты сюда то ехал, словно крался. Да и не знаю я там никого.

— Пойдём в милицию. Расскажем. А дальше пусть они звонят — вступил я в разговор с большей решительностью.

— В какую милицию? — усмехнулся бригадир, сидевший сзади. — У нас один участковый, на четыре села. В милицию… Домой надо ехать и ждать до утра.

Я взглянул на часы, там ничего не видно. Поискал глазами свет, увидел нал головой лампочку, потянулся.

— Не включай, я так скажу — одёрнул меня Палыч и бросил взгляд на собственное запястье. — Девять двадцать две — время почти Московское.

— Я ж говорю, домой пора — продолжил всё в том же духе, Иван.

— Да, до Студёнок далековато. За час вряд ли доедем. А ещё там покататься, телефон найти… Это ещё, примерно, час. Он прав, обратно ехать надо — поддержал Василий Палыч бригадира из родного села. — И даже, если дозвонимся до начальства, оно только к утру шевелится начнёт. Ему то не к спеху. Рельсы всё равно уже украли. А там, как у нас обычно бывает, пока людей найдут, пока