Каждый твой вздох - Мэри Хиггинс Кларк

– Если кто-то и способен его успешно пройти, так это вы, мистер Алекс. Я очень рад, что поднял трубку. Теперь я стал частью истории.

Рамон взял редкий отпуск на неделю, чтобы навестить дочь Лидию, жившую в Сиракузах. В шестьдесят один год он стал дедушкой девочки, которую назвали Рамона. Он вернулся в город только вчера и успел показать Алексу не менее пятидесяти фотографий малышки. Рамон никак не мог пережить тот факт, что через тридцать лет после переезда в США с Филиппин у него появилась внучка, родившаяся американской гражданкой.

– Спасибо, Рамон.

– Я знаю, что уже поздно, но такую новость необходимо отпраздновать. Давайте устроим небольшой пир, чтобы отметить столь замечательное событие?

Рамон настаивал, чтобы его называли дворецким, но являлся также помощником Алекса, поваром, другом и почетным дядей. Алекс потерял родителей более пятнадцати лет назад, и его назначили официальным опекуном младшего брата Эндрю. Эндрю увеличил их семью, состоявшую из двух мужчин, женившись на Марси, затем у них родились трое очаровательных детей, но Алекс уже давно считал Рамона частью клана Бакли.

Алекс видел, что Рамон разделяет его чувства, круглое лицо дворецкого сияло гордостью, словно член его собственной семьи только что получил такой важный телефонный звонок.

– Портвейн представляется мне самым подходящим вариантом, если ты согласен ко мне присоединиться, – сказал Алекс.

– Да, портвейн – отличный выбор, сэр.

Сенатор позвонил для того, чтобы поставить Алекса в известность, что президент номинирует его на должность судьи Окружного суда Соединенных Штатов по Южному округу Нью-Йорка, одну из самых престижных в судебной системе страны. Пресс-релиз выйдет завтра утром.

Рамон вернулся с небольшим серебряным подносом, на котором стояло два бокала портвейна.

– Идеальный момент, – сказал Рамон, выглянув в окно.

Начался снегопад.

Когда Алекс с Рамоном подняли бокалы, чтобы чокнуться, Алекс понял, что, хотя его вот-вот назначат на должность, о которой он мечтал, какая-то его часть была бы счастливее, если бы ему позвонил кое-кто другой.

И он улегся в постель, размышляя не о своей карьере в зале суда, а о Лори Моран. Немногим меньше двух месяцев назад он рискнул их отношениями, сказав ей, что ему нужно отойти от нее на шаг, чтобы подождать, когда она действительно будет готова впустить его в свою жизнь.

Алекс посмотрел в окно на снег, жалея, что не может наблюдать за снегопадом вместе с Лори. Позвонит ли она ему когда-нибудь?

Лори с Нью-Йорком связывали отношения любви-ненависти. Иногда она выходила на улицу, смотрела на громады высотных зданий, погружалась в анонимность идущей по тротуарам толпы и думала о том, как ей повезло жить в самом удивительном городе мира. В другие дни ее раздражали пронзительные звуки клаксонов и сирен, запахи выхлопа и мусор.

Это утро началось с настроения «я люблю Нью-Йорк»: когда Лори вышла из дома, она сразу обнаружила подушки нетронутого белого снега на краях только что очищенного тротуара. Ее приветствовал любимый продавец кофе, а когда она вышла на платформу метро на Второй авеню, сразу подошел поезд и в вагоне оказалось полно свободных мест.

Затем поезд внезапно остановился между станциями. Из динамиков донесся голос, но ей не удалось разобрать, что он говорит. Освещение то включалось, то выключалось. Испуганная женщина принялась тщетно стучать в стекло двери. Стоявший рядом с ней мужчина сказал, чтобы она прекратила. Другие пассажиры разделились и стали поддерживать разные стороны, начались жаркие и бессмысленные споры.

Лори закрыла глаза и считала про себя до тех пор, пока поезд снова не поехал.

К тому времени, когда она поднялась наверх, снег на Шестой авеню уже почернел от грязи и тротуары покрылись серой снеговой кашей. На то, чтобы преодолеть две мили, у нее ушел почти час.

Вот тебе и любовь к городу.

Когда Лори вошла в офис, Грейс уже приготовила для нее высокий стакан латте с обезжиренным молоком и миниатюрным круассаном из пекарни «Бушон».

– Ты ангел, – сказала Лори, снимая шарф нефритового цвета.

Кофе все еще был горячим.

– Когда тебя нет в девять двадцать, я понимаю: что-то случилось, следовательно, ты нуждаешься в небольшом утешении.

– Я оказалась запертой в подземном аду метро.

– Ну, хотела бы я сообщить тебе более приятную новость, но Бретт приходил пять минут назад и сказал, что срочно хочет с тобой поговорить.

«Конечно, хочет, – подумала Лори. – Видимо, день будет крайне неприятным».

Секретарша Бретта Янга, Дана, взмахом руки предложила Лори войти в святая святых босса.

– Насколько все плохо? – спросила Лори.

Дана помахала рукой, показывая, что босс не в самом лучшем настроении, но обе видели дни и похуже.

Когда Лори вошла, Бретт разговаривал по телефону. Он поднял один палец, сказал собеседнику на другом конце провода, что перезвонит, жестом предложил Лори сесть и повесил трубку. Бретт считал, что мир должен двигаться в пять раз быстрее, чем это происходило в реальности.

– Почему ты не взялась за дело Вирджинии Уэйклинг? – спросил он.

– А кто тебе это сказал?

– Значит, ты начала над ним работать? Почему же тогда ты не поставила меня в известность? – осведомился Бретт.

– Речь о нем зашла только вчера, Бретт. Пока я обдумываю все плюсы и минусы.

– Тут нечего обдумывать, – заявил Бретт. – Оно идеально нам подходит. Даже лучше, чем все, что ты делала до сих пор.

Лори почувствовала обиду.

– Откуда дует ветер, Бретт? Я считала, что заработала определенное доверие.

Они уже сделали четыре выпуска сериала «Под подозрением», и каждый имел высокие рейтинги. Отдельные эпизоды вызвали вирусную реакцию в «Твиттере» и «Фейсбуке», что помогло завоевать молодую перспективную аудиторию, которую обожают рекламодатели.

Бретт небрежно отмахнулся от ее слов, предлагая забыть о прошлом.

– Я тот парень, который платит по счетам, из чего следует, что мне нужно сунуть свой нос в твои дела, когда я думаю, будто ты что-то упускаешь. А ты, кстати, ничего не упускаешь?

– Я искренне не понимаю, в чем смысл твоего вопроса, Бретт?

– Маленькая птичка рассказала мне, будто ты что-то имеешь против одного громилы. Как его зовут: Игорь?

– Айван. Айван Грей, – ответила Лори.

– Превосходное имя для убийцы. Мне нравится.

– Я ничего не имею против него, Бретт. И он может быть или не быть убийцей. Именно по этой причине я хочу проявить осмотрительность, прежде чем начинать.

– Четыре слова, Лори: Это. Не. Имеет. Значения.