Вена, 1683 - Лешек Подхородецкий

По сведениям Хусейна Хезерфенна, Тёкёли должен был просить визиря, чтобы турки пощадили на своем пути земли Хорватии, где у повстанцев было много сторонников. При известии о приближении императорских войск к городу Пожонь (давнее венгерское название Братиславы) Кара-Мустафа приказал приступить к переправе через мост, сам же, «проводив короля куруцев к беседке, построенной Измаил-пашой в середине моста, велел ему наблюдать за церемонией движения мусульманского войска». На следующий день венгры Тёкёли двинулись на помощь Пожони. При расставании великий визирь распорядился надеть на венгерского предводителя крытую парчой соболью шубу, а на прощание сказал: «Все небольшие крепости и деревни около Пожони, какие только сумеешь захватить, включай в свои личные владения». Сказав это, он позволил Тёкёли поцеловать край своей одежды.

Венгры прекрасно понимали всю непопулярность их союза с турками. Задолго до этих событий Ференц Вешшеленьи писал: «Весь христианский мир будет удивляться, что мы отрываемся от своего коронованного короля, а своим господином делаем самого большого нашего неприятеля, но другого пути у нас нет». И, действительно, у них не было другого выхода!

Под городом Осиек турки отпустили императорского посла Капрару, сказав ему на прощание: «Будьте готовы ко времени!»

Тем временем началась переправа войск через Драву. Первыми 4 июня реку форсировали на лодках сипахи народного ополчения Румелии, за ними 12 июня прошли уже по мосту солдаты из Анатолии и часть янычар. 15 июня через реку переправился сам великий визирь. В этот день к его армии присоединились 3000 египетских сипахов, которые на венецианских судах (несмотря на официальные враждебные отношения между двумя государствами, купцы Республики Св. Марка никогда не пренебрегали деньгами и охотно оказывали услуги даже неприятелю) переправились из Александрии в Салоники, а затем верхом на лошадях двинулись вслед за армией Кара-Мустафы. Переправа через Драву длилась 5 дней. Насилие и грабежи по-прежнему не прекращались, поэтому Кара-Мустафа в конце концов вынужден был отреагировать на это. «Увидев, что какой-то египтянин пасет своих лошадей на засеянном поле, а другой отъезжает оттуда с мешками, полными зерна, велел схватить обоих и из сострадания к райям[27] и в назидание другим приказал казнить их».

Однако суровые наказания не помогали. Во время переправы через ручьи и болота вблизи Бараньявара, небольшого местечка в Славонии между Дравой и Дунаем, 17 июня между солдатами произошла кровавая драка. В давке погибло множество людей; у некоторых все их имущество втоптали в болото. Давка на переправах была страшная. Силахдар-Мехмед-ага подсчитал, что одних только повозок было около 50 тысяч, не считая мулов и верблюдов.

Два дня спустя, после того как миновали Мохач, увековеченный знаменитой битвой[28], возникли новые трудности. Турецкое войско вынуждено было двигаться по дороге с бесконечными подъемами и спусками, а также преодолеть семь мостов, проложенных на топях и через речку Севиз, правый приток Дуная. «Много возов тогда разбилось там, а большая часть запасов еды, находившихся на них, пропали даром… Янычары Высокого двора при переходе через мосты устраивали драки, из-за чего целая ода[29] их была отослана в ближайший замок для несения гарнизонной службы».

24 июня турки вынуждены были обойти речку и озеро, что стоило им немалых трудов. На следующий день войска подошли к лежащему в 60 километрах юго-западнее Будапешта городу Секешфехервар. Так как уже существовала опасность встретиться с действующими поблизости австрийцами, дальнейшее продвижение осуществлялось с походным охранением. Во главе длинной колонны турецких войск шел авангард, из 3500 янычар и 20 000 сипахов провинциального ополчения под командованием диярбакырского бейлербея Мехмед-паши. Арьергард возглавлял бейлербей Дамаска Сари-Хусейн-паша. Под Секешфехерваром Кара-Мустафа сделал остановку, ожидая подхода татарской орды, которая уже две недели разбойничала в Венгрии.

Отпущенный турками посол императора Капрара встретил по дороге орду и был поражен ее омерзительным («плюгавым») видом и необычайной алчностью, соединенной с насилием, которое совершалось даже по отношению к христианским подданным султана. 27 июня крымский хан Мюрад-Гирей во главе своей орды прибыл в лагерь турецких войск. Встреча обоих мужей носила чрезвычайно торжественный характер.

Для встречи хана из турецкого лагеря была послана многочисленная группа высших сановников во главе с бейлербеями Силистрии, Анатолии и Румелии. Невдалеке от шатра визиря были установлены несколькими рядами огромные подносы с запеченной с фруктами телятиной и говядиной, миски с изысканными яствами, а еще хлеб и ложки. В шатрах визиря были тоже расставлены в два ряда подносы с роскошными блюдами, а в главном шатре приготовлены два стола, полные еды. Третий стол, предназначенный для самых высоких сановников, был установлен за балдахином. Вокруг Кара-Мустафы собрались почти все турецкие высокие чины. «Когда его милость хан подъехал к шатру без стен, татарские солдаты сразу же, как голодные волки, набросились на выложенную там еду и в мгновение ока смели все». Лишь один Мюрад-Гирей, сохраняя достоинство, приблизился к шатру визиря, сошел с коня и уселся на роскошном табурете, ожидая выхода предводителя. Великий визирь, в тюрбане и шубе, вышел вскоре из своего шатра, чтобы приветствовать хана, после чего пригласил его в свои покои. Нуреддин-султан[30] и сыновья Мюрад-Гирея удостоились чести поцеловать одеяние высшего турецкого военачальника, после чего присоединились к пиршеству вместе с отцом и турецкими сановниками. Во время пира состоялось совещание военачальников по поводу военных планов относительно Австрии.

Первоначальным намерением турецкого командования было взятие Яварина (Дьёра) и овладение подвластной Габсбургам частью Венгрии, которая затем должна была быть передана в подчинение вассалу Османской империи Тёкёли. Таким образом, он стал бы королем объединенных обеих частей королевства Иштвана I Святого, турецкой и императорской. Поэтому турки заблаговременно присвоили Тёкёли титул короля куруцев, хотя сам он называл себя скромнее — только регентом Венгрии. Взятие Вены вначале не входило в военные планы турок. Правда, учитывалась возможность овладения столицей Австрии, однако лишь в случае длительных военных действий и при оказании империей продолжительного сопротивления. Но под Секешфехерваром Кара-Мустафа неожиданно изменил планы и во время пира объявил: «Целью нашей, по правде говоря, является завоевание Яварина и замка Комаром (укрепленный венгерский город на Дунае в 40 километрах к северо-востоку от Яварина. — Л.П.) и Аллах милостивый даст, что со взятием их трудностей не будет, но достанутся нам только одни их замки, а не страна… Я хочу, если Аллах позволит, пойти на Вену. Что скажете (на это)?». Как говорит Силахдар-Мехмед-ага, великий визирь еще раньше решил изменить свои планы, когда увидел, какая огромная у него армия. Человек спесивый, он поддался на уговоры начальника писарей дивана Лаз-Мустафы, своего ближайшего советника. Этот заурядный чиновник, а еще более слабый политик, зато бывший большим льстецом, рисовал Кара-Мустафе заманчивую картину будущего. «Не слушай, мой господин, что тебе говорят другие, — твердил он великому визирю. — Ты можешь поступать по собственной воле, ты же свет, посланный Богом, и сияющий все сильнее, а такого войска ни один король еще не имел и даже сам Александр (Македонский. — Л,П.) не достигал таких вершин и такого великолепия… Однако кто бы занимался, имея такое войско и запасы пороха и амуниции, таким замком, как этот Яварин? Этот замок когда-то принадлежал нам, и сейчас земли вокруг него — это тимары и зиаметы во владении гази[31], которые (стоят на страже) этого (оберегаемого Аллахом) пограничья. Поэтому, когда его добудем, получим только голую крепость, а все наши усилия и труды уйдут впустую. Если ваши благословенные стопы уже покрыты придорожной пылью, двинемся тогда и направим наши поводья прямо на Вену, столицу императора. Да позволит нам Аллах всевышний завоевать и покорить эту землю быстрее, чем требуется, чтобы выпить глоток воды. А ежели покорится нам, то овладеем несметными богатствами… тогда не только вернется (вам) на войну затраченное, но и еще тьма достанется. Замок отдадите Имре Тёкёли, когда же после покорения всей страны и взятия замка Пожонь наденете на его голову хранящуюся там корону немецкого императора (т.е. венгерскую. — Л.П.), он возьмет под свою власть семь королей[32] и станет вашим смиренным подданным… вы же будете в наивысшем блаженстве наслаждаться миром. На земле этой образуется множество зиаметов, тимаров и фондов (на цели благочестивые и милосердные), а тогда и вы будете собирать такие суммы, какие взимаются с Египта. Люди каждый год будут видеть, как вы казну султанскую умножаете, тогда с почтением и похвалой будут говорить о вас в этом убогом мире!».