Священная швабра, или Клуб анонимных невест - Светлана Борминская

— Тормози!.. — закричала Ирина, но разогнавшийся микроавтобус остановился лишь через пару сотен метров.

— Эй, потише!.. А куда вам надо-то? — попятился небритый охранник, к которому они подбежали.

Собака трусливо гавкнула на них, и внезапно начала выть.

— Сдурели, что ли?.. Поддергайкино совсем в другой стороне, — охранник окинул их равнодушным взглядом и рукавицей показал направление.

— Ты скажи, поворачивать сколько раз нужно? — переспросил водитель.

— Три поворота, кажется, — охранник почему-то перекрестился, поглядев на заснеженное поле за их спинами. — Ну ладно, я пошёл, холодно… Пират, за мной! — оглянулся он на воющую собаку.

Они вновь проехали почти двадцать километров по пустой продуваемой трассе, но никакой деревни Поддергайкино так и не нашли. Ни машины, ни строения, ни человека, так и не встретилось им… Проехав по инерции ещё с километр, микроавтобус внезапно закрутило и он влетел в сугроб на обочине.

— Ну, кто ещё хочет увидеть вдову Квадратову, а?.. — злорадно закашлялся координатор Борис, когда они через час кое-как откопались из снега.

— Чертовщина какая-то! — лязгая зубами, пожаловался водитель. — Нет, не помню я такого, чтобы до места не доехать… Слушайте, а кто молитвы знает? — понизив голос, спросил он, когда они стали тянуть машину из снега обратно на дорогу.

— Ну, я знаю «Отче наш», — призналась Ирина.

— Читай! — стуча зубами, потребовал водитель. — Борь, скажи ей, пусть читает!..

— Нет, вы серьезно? — Ирина выплюнула изо рта забившиеся туда волосы и нерешительно улыбнулась. — Ну, ладно, мне не жалко… В общем, начинаю… Отче наш, иже еси на небеси… Да святится имя Твое, да приидет царствие Твое, да будет воля Твоя яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь, и остави нам долги наши, якоже и мы оставляем должником нашим, и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого, аминь!.. Аллилуйя-а-а-алилуйя-а-а-алилуйя-а-а-а!..

— Читай громче! — зло потребовал Борис, едва Ирина закончила читать. — Стой и читай, пока мы будем тянуть машину!

Через час в сторону Москвы мчался помятый микроавтобус телеканала с разбитой левой фарой. Пережив за последние двенадцать часов мощный пароксизм чертовщины, они всё-таки вырвались из Тихорецкого квадрата. Никто из них не обратил внимания на кортеж из пяти чёрных автомобилей представительского класса, проехавший в ту сторону, из которой им посчастливилось удрать.

Осечка

В Тихорецке, как и в большинстве маленьких городков, текла обычная кисломолочная жизнь, в которой, к счастью, лишь изредка случались небольшие ЧП.

— Несколько раз прилетали вертолеты и кружили над закрытым химкомбинатом, — рассуждали старожилы. — Опять, небось, «химдым», перепродадут чужому дяде?..

Когда-то 115-й химкомбинат кормил половину Тихорецка, но с начала девяностых сменил больше десяти хозяев. Последнего владельца «химдыма» около года тому назад убили, а первый собственник жил на ПМЖ в Таиланде и в Тихорецк носа не казал.

Январь этого года.

Пункт ППС на трассе Москва — Ростов.

— Чую, та осечка нам с тобой ещё аукнется, Вить! — старший сержант Лапшин трясущимися пальцами включал и выключал радио в машине, чем приводил в бешенство своего напарника.

— Ты чего это заладил ныть с утра? — вскинулся Долгов. — Не ссы, я что-нибудь придумаю, Стас! Прошу тебя, как человека, заткнись…

— Витя, ну, я же говорил, что надо было использовать кислоту, ведь на комбинате этой кислоты — как грязи!.. Почему ты не послушал меня, а? — Лапшин жалобно взглянул на напарника, придерживая двумя пальцами дёргающийся глаз.

— А кто знал, что завод будут расконсервировать? — сплюнул Долгов. — Я думал, успеем ещё.

Над трассой висело микроскопическое солнце грязно-лилового цвета. В сторону Москвы со свистом летели заиндевевшие фуры и рефрижераторы. Был очень морозный день, и воздух над трассой трещал от сухости, как сахарный тростник в пору уборки, а из машины ППС раздавалась громкая ругань двух рассерженных мужчин.

Старый незнакомый

Жёлтый лимузин, который подарил ей на день рождения бывший любовник, последнее время доставлял одни хлопоты. Услышав ворчливое: «Ну, кто там с утра пораньше?» родного дядьки, Лера сходу предложила:

— Дядь Вась, купи у меня машину, а?..

— Рынок машин переполнен, Лер, — зевнул дядька. — Она у тебя хоть застрахована?

— Страховка кончается через неделю, — призналась Лера. — Что делать-то?

— Такую длинную колымагу, конечно, можно пристроить в контору по прокату длинных колымаг, — буркнул дядя Вася. — Ладно, Лер, если выгорит, то с тебя десять процентов.

— Заметано! — обрадовалась Лера. — Ключи возьмёшь завтра?

— Вечером приеду. Купи водки, отметим продажу, — хмыкнул дядя Вася.

— Ну, дядь Ва-ась, — протянула Лера. — Кстати, тете Вере привет!

— Ладно, сам куплю, — вздохнул дядя Вася напоследок.

Лера, разъезжаясь на шпильках, сбежала вниз по мокрым ступенькам в переход и купила проездной. В метро было душно и пахло бомжами.

— Девушка, здравствуйте, у вас сухариков сегодня нет?..

Неподалёку у колонны стоял уже знакомый гражданин в длиннополом пальто и зелёной шляпе с опущенными полями.

— Вы о чём? — надменно переспросила Лера. — Каких ещё сухариков?

— Собачьих, — мужчина застенчиво улыбнулся и сделал к ней шаг.

Моментально отметив трёхдневную щетину и недорогие мокроступы с Черкизона, Лера решила отшить нахала.

— Мужчина, знаете что? — сквозь зубы тихо прошипела она. — Отойдите от меня и никогда не подходите больше, чёрт дери вас и вашего барбоса! Слышите?..

— У меня пудель, — пожал плечами мужчина. — Не волнуйтесь так, у вас тушь сыплется с ресниц! — и отошёл к самому краю платформы.

Подъехал поезд, но в вагон Лера вошла одна.

«Обиделся, наверное… Ну и дурак!» — подумала девушка, намереваясь забыть приставалу раз и навсегда, но навсегда не получилось. В этом мире, к очень большому сожалению, навсегда ничего не бывает.

Гончаров

Он лежал в барокамере и набирался сил. Сеанс релаксации шёл уже второй час. «Последние месяцы происходит одно и то же, я возвращаюсь в Москву, а там, откуда я только что уехал что-то случается! Словно смерть в самый последний момент не успевает схватить меня. Неужели я живу с топором в голове?» — мегавлиятельный и вхожий в самые закрытые кабинеты открыл левый глаз, вспомнив о существовании той, которая подкидывала монетки в одном из коридоров телецентра.

Через полчаса створки барокамеры раздвинулись, и он прошёл в свой кабинет, застёгивая на ходу халат. На краю стола лежала пухлая папка с досье. Ему всегда собирали досье на каждую приглянувшуюся девушку.