Несильно беременна - Степанида Воск

Я могла бы собой гордиться. Хоть одному, да отомстила. Но ничего, все у меня получат по заслугам. Всех запомнила. И всем все припомню. Если выживу.

Глава 8

— Закройте ей кто-нибудь рот, — из комнаты на первом этаже вышел Андрей.

И когда он только успел переодеться?

Белая рубашка с шейным платком, домашний халат поверх.

Барин, да и только. Не хватает сеточки на волосах. Или трубки в зубах. Налет аристократизма мешал мне представить мужчину с толстой сигарой и черной печаткой на мизинце.

Видимо, пока я пререкалась с его подручными он время даром не терял. Быстро принял душ и переоделся. Быстрый поцык. Как говорят в бандитской среде. Откуда я это знаю? Бывший просветил.

Ненавижу. И одного и другого. Оба обманули надежды.

Это я поняла очень отчетливо.

Если раньше я воспринимала Артика и компанию, как что-то непонятное, выбивающее меня из колеи. То на Андрее сконцентрировались все чувства, которые испытывала.

А во мне скопилось много чего.

Я ругалась и кричала. Кричала и ругалась.

— Нам нужен скотч, — воскликнул Артик, считая слова Андрея, как сигнал к действию.

— Леха, беги на кухню. Там есть, — скомандовал Гога. При этом тряхнул меня, перехватывая поудобнее.

— Уронишь, дурень, — благим матом заорала я, простившись со своей головой, которую чуть не впечатали в мраморные ступени.

Им-то моя голова без надобности. Им нужно от меня кое-что другое. Я без нее шляпу носить не смогу. А косички на чем плести? Во время поездки в Сочи. Однозначно, голову надо беречь. Голова это слабое место.

— Вот и хорошо. В коме, молчаливая, ты нам больше понравишься, — довольно произнес Артик.

— Что за баба горлатая? Не могли найти кого-нибудь посговорчивее, — принялся ворчать Андрей, наблюдая за всеми нами.

Он стоял заложив руки в карманы брюк. Ну чистый бандит. Наверное, позу у Челентано скопировал. Только у Андрея не плащ, как у итальянца, а халат.

— Док сказал, что только у нее овуляция. Правда, я так и не понял для чего она нужна, — признался Артик.

Мужик. В женской физиологии ничего не сечет. Что с него взять? Будь у меня возможность, плюнула бы под ноги. Выражая крайнюю степень презрения.

— Не твоего ума дело, зачем она нужна, — ужасно раздражало, что обо мне говорили в третьем лице.

— Может быть ее все же стукнуть? — Гога встрял в разговор.

— Несите ее уже в комнату. И там к кровати примотайте скотчем, чтобы не сбежала. И рот залепите. Она и получаса не провела в моем доме, а уже все мозги замусорила, — сокрушался Андрей.

— Насильники! Убийцы! Гады ползучие! — я не скупилась на оскорбления.

— О, Боже! Дай нам терпения! — воскликнул Андрей, уходя назад в комнату.

Мужики, держащие меня, восприняли его уход как призыв к действию и понесли на второй этаж.

Вот же, гад! Он еще Боженькой прикрывается.

— Замолчи, — посоветовал Гога.

— Никогда не молчала и молчать не буду, — мне не хватало трибуны и ботинка, уж я показала бы им Кузькину мать.

Все что оставалось, это возмущаться и язвить. И я пользовалась предоставленной возможностью, как могла.

— И за что нам такое наказание? — возвел глаза к потолку Леха, отличавший молчаливостью. Но даже он не выдержал и высказался.

— За дела ваши черные. За грехи страшные, — будь я ведьмой, обязательно прокляла бы. Да от всей души.

— Закройте ей рот, — попросил Гога. — У меня терпение кончается. Иначе я за себя не отвечаю. А шеф потом всех накажет. В спортзал вчера новые маты привезли.

— Именно матами вас и надо крыть. Отборными, — высказалась по поводу услышанного.

— С удовольствием перекрою этот поток красноречия, — в руках Артика появился огромный носовой платок.

Откуда он его взял, я не знала, и знать не хотела. Очень надеялась, что платок чистый. А если даже и пользованный, то только один раз и с внутренней стороны. Все остальные варианты его применения я отметала, как несуществующие. Иначе мне грозило быть задушенной переполняющими от возмущения эмоциями.

— Никогда не думал, что так буду радоваться тишине, — Гога озвучил мысли всех мужчин вместе взятых.

Меня приволокли в огромную комнату на втором этаже загородного особняка, в котором оказалась по собственной глупости и недальновидности.

И оставили. Одну. Размышлять о жизни.

Вот кто меня подбил взять в заложники главаря бандитов?

Надо было не раздумывать и бежать к остановке. И тогда бы я не лежала спеленутой сосиской на огромной кровати размера XXL и не таращилась в потолок, отыскивая хоть какую-нибудь мало-мальски крошечную трещину.

Я усиленно успокаивала себя, уговаривая не впадать в панику. В жизни не практиковала ролевые игры, тем более не увлекалась связыванием. Оттого и не получала удовольствия от происходящего.

Минуты падали резиновыми каплями на испаряющееся самообладание.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Лежишь? — в комнате появился тот, кого я меньше всего предполагала увидеть.

Перед уходом мужики все же сжалились и вытащили кляп изо рта. Чтобы я могла дышать спокойно. Видимо боялись, что могу задохнуться с непривычки. Но и только. Руки остались примотанными к телу.

— Лежу, аки лялечка, — не возмущаться и не молчать, когда целиком и полностью находишься во власти конкретного мужчины сложно.

И тяжело.

Я, конечно, совершила в своей жизни много ошибок, но полной идиоткой никогда не была.

— А ведь могла бы обеспечить себе красивую жизнь, — хозяин дома присел рядом на кровать. — Кушать из позолоченной тарелочки. Носить соболя. Жить в свое удовольствие. Слетать на отдых за границу. Ты не была Таити?

Его внимательный взгляд обежал меня с головы до ног.

Изучающий. Пронизывающий. Оценивающий.