Секретарь старшего принца 7 - Любовь Свадьбина

— Хайн, — вздыхает Лерой. — Завтра у нас может не быть времени.

— Пусть идут, — с нажимом повторяет Хайн. — Барак находится за этим зданием. Вход с улицы, так что придётся вам снова намочиться. Впрочем, судя по вашему виду, это значения не имеет.

Они не интересуются, насколько хорошо мы знаем догмы, никаких вопросов и проверок — пускают сразу к кандидатам. Это не похоже на то, что о местном Ордене рассказывала Ланабет. Она ошиблась или у них настолько нестандартная ситуация, что все протоколы летят в Бездну?

— Простите, можно мне тоже переночевать в бараке? — Элор, справившись со своим лицом, почти заискивающе улыбается. — Возвращаться в трактир одному сейчас слишком опасно.

— Барак только для кандидатов, — сурово отрезает Хайн. — Ты сам выбрал идти сюда с этими юношами, хотя понимал, что они могут остаться здесь. Теперь справляйся с последствиями сам.

— Молельня на ночь не закрывается, — как бы между прочим добавляет Лерой, и Хайн бросает на него недовольный взгляд, но подтверждает:

— Да, молельня не закрывается на ночь. А теперь идите.

— Благодарим вас за великодушие, — тараторю я с двумя кандидатами на ученичество. — Мы всё сделаем, чтобы мир наш оставался чист от скверны. Мы докажем свою решимость с ней бороться делом.

— Да-да-да, — не глядя на нас, отмахивается Хайн и подхватывает Лероя под локоть и уводя прочь. — Это всё очень похвально и своевременно…

На этот раз инквизиторы из холла уходят во внутренние помещения. А привратник недовольно смотрит на нас, поджимает губы и раздувает ноздри. Задумался, почему так быстро нам открыл? Ведь в инквизиции, похоже, какие-то проблемы. Мне стоит осторожнее применять голос и не ломать им волю окружающих слишком сильно, чтобы не вызывать подозрений в колдовстве.

Вчетвером мы направляемся к двери, и привратник открывает её перед нами, провожает суровым подозрительным взглядом.

На улице нас встречает всё тот же дождь.

Обитая железом дверь с лязгом захлопывается. И запирается.

— Нам не стоит разделяться, — Элор оглядывается по сторонам. — Что-то тут нехорошее происходит. Лучше поймать кого-нибудь из инквизиторов и всё выпытать.

— Стоит поспрашивать кандидатов, — возражаю я. — Они ближе к инквизиции, чем остальные обыватели. Наверняка что-нибудь заметили. И за ночь вряд ли случиться что-нибудь страшное: это всего лишь кандидаты, обычные люди без способностей. Мы не увидим ни одного инквизитора, и вампирам точно нечего делать в бараках кандидатов ночью.

Элор издаёт полурык, полуругань.

Понимаю, как ему не хочется меня отпускать, но…

— И молельня рядом. Мы будем под твоим присмотром, всё хорошо. — В этом деле я постоянно говорю нормальным голосом, чтобы не привлекать внимания. Это даёт возможность незаметно добавить ноты управления драконами… — Надо продолжать операцию.

* * *

Барак для кандидатов в ученики — совершенно безыскусный, с прямыми каменными комнатами — в своей простоте и чистоте выглядит лучше большинства виденных нами придорожных трактиров.

Возможно, дело в тусклом освещении, скрывающем недостатки. Но в маленьком холле и у входа в зал с койками натёртый пол сверкает, не видно ни пылинки. Вся грязь — только от нас троих, вошедших с улицы.

Пропустивший нас привратник строг. И слеп на один глаз.

Кандидатов помимо нас всего двое.

Оглядывая ряды пустых коек с соломенными матрацами (сорок штук), скользнув взглядом по двум тщедушным юношам в дальнем краю барака, я спрашиваю:

— Почему их так мало? Разве перевелись желающие защищать мир от скверны и просвещать невежественных о величии и важности Чистоты?

Привратнику, похоже, очень хочется поделиться переживаниями, потому что отвечает он с первой же просьбы, и его скрипучий голос исполнен искреннего сожаления, почти горечи:

— Так всех, кто приехал на проверку своей решимости посвятить жизнь великому делу, этим утром в ученики перевели и отправили в сердце Ордена. Без подготовки, без экзамена, — возмущён привратник. — Никому не отказали, даже самым тщедушным и неграмотным! Вот эти два неудачника и явились попробовать ещё раз, — он кивает на сидящих на одной койке юношей, грызущих по краюхе хлеба.

Ни обещанной молитвы, ни строгостей, ни кандидатов на замаскированный допрос об инквизиторах здесь нет.

Тяжко вздохнув, привратник оглядывает накапавшую с нашей одежды и волос воду, грязные подтёки с оставленных у двери сапог.

— Приберите здесь за собой, — он неопределённо взмахивает узловатой рукой. — Из еды у нас только хлеб да сыр, если хотите — перекусите. И давайте спать, завтра рано вставать. Вдруг и вас тоже заберут…

Дождь барабанит и барабанит, и барабанит по крыше. Этот бам-бам шелест наполняет темноту барака, что-то шепчет-шепчет-шепчет, будто тоже пытается предупредить о неведомом. Мерно шепчет… шелестит… усыпляет…

Драконы очень выносливы в сравнении с другими существами. И я ещё не перешла рубежа, после которого недостаток сна станет критическим, но усталость накопилась. Я надеялась эту ночь поспать немного, дать передышку измученному постоянной трансформацией телу, но здесь этого не сделаешь, потому что на нас могут напасть, в этом случае не будет даже нескольких мгновений на трансформацию. Да и боль ненадолго меня оглушает.

А так хочется расслабиться, позволить напряжению уйти из тела. Желание настолько сильно, что глаза закрываются, и эта расслабленность накатывает, наполняет тело свинцовой тяжестью…

Нельзя!

Шире распахнув глаза, нащупываю под тонким одеялом руку и касаюсь метки. Кричу по связи Элору: «Всё в порядке!» В ответ метка чуть согревается. Он тоже сейчас не спит.

Сидит в просторной молельне.

Или стоит в сумраке под дождём.

А может, сидит на крыше, по которой так мерно и настойчиво барабанит дождь.

Как же хочется спать… Но нельзя.

Зевнув, сажусь на койке. Грудная клетка, продавленная под грудь, и таз отдаются неприятной, скребущей болью. Меня слегка передёргивает, на спине проступает чешуя, но я заставляю её убраться.

Не хватает замечаний Жаждущего — с ним не спать было бы проще.

Снова зевнув, поднимаюсь с койки и шепчу для притаившихся в темноте спутников:

— Что-то не спится. Пойду воды попью. Или поищу что-нибудь перекусить.

Говорю, а пол будто уходит из-под ног. Усталость. И острая нехватка магии. Даже мне, дракону правящего рода, здесь не по себе. И запас кристаллов с магией неумолимо тает. Если не случится ничего неординарного, запаса хватит на неделю. Побудем дольше — у нас не останется запаса на экстренную эвакуацию, а потом и на штатное возвращение в Эёран.