Направление главного удара - Михаил Нестеров

— Нужно съездить в Испанию. Отбери пару человек, завтра я приготовлю на их имена документы прикрытия, авиабилеты, деньги. Клиентов двое — Эмиль Линге и Рут Небенфюр. Они остановятся в отеле «Берег мечты». Номер комнаты установлен точно. Для твоих людей я забронирую номер в туристическом центре. Никаких исторических и культурных памятников: отель, пляж, бассейн, ресторан, ночная дискотека.

— Я не собираюсь покупать этот курорт. Денег у меня наберется разве что на ящик прибрежной гальки. Что дальше?

— Эмиль Линге прилетит на собственном самолете. Его подруга, скорее всего, воспользуется авиакомпанией.

— Этот Линге... — диверсант сделал паузу, — он богатый клиент?

— Не переусердствуй, Сергей, и не заводись. Мне нужно, чтобы он и его подруга замолчали раз и навсегда. Но перед этим ответили на один-единственный вопрос. Меня интересуют точные координаты «Оракула».

— Координаты «Оракула»? — Соболь громко почесал небритый подбородок. — Да, я запомнил. Значит, Эмиль незажиточный парень.

— Нет, он не богат. Раньше он баловался контрабандой наркотиков, потом завязал и открыл бизнес в Эдамс.

— В Голландии?

— Да. После тебе придется съездить туда и забрать из дома Рут Небенфюр кое-какие документы. Возможно, часть бумаг хранится у Линге. Опять же возможно, что бумаги они прихватят с собой. Это и предстоит выяснить на месте.

— Я понял. — Соболь скосил глаза на недовольного бармена и громко спросил: — Тебя что, воротит от табачного дыма?

— Нет, — быстро ответил бармен, столкнувшись с холодным взглядом рослого клиента.

— Принеси еще пива. — Сергей выбил трубку в пустой стакан и сдул дым, словно держал в руках только что отстрелявшее ружье и готовился к очередному выстрелу. Он перевел взгляд на собеседника. — Мне кажется, поездками в Испанию и Голландию дело не ограничится.

Капано напустил тумана:

— Надеюсь на это, Сергей, очень надеюсь. Кстати, ты давно не погружался с аквалангом?

— Смотря куда, — хрипло рассмеялся Соболь. — Запоминай. — Он придвинулся ближе к собеседнику. — В Испанию поедут двое: Пол Дэвис и Марк Теренс. А я с берегов Темзы посмотрю, что из этого выйдет. Они возьмут и мой паспорт, проштемпелюй его испанской визой на всякий случай.

— Ты стал осторожным, — недовольно скривился Капано.

К этому времени по телевизору начали передавать блок мировых новостей.

Бенедикт XVI отправился в первую зарубежную поездку.

У Хилари Клинтон появилась соперница.

— Тоже мне новость, — хмыкнул Соболь.

«Это прокурор одного из округов Нью-Йорка», — внес коррективы ведущий теленовостей. Он говорил о появлении на политической сцене малоизвестной фигуры. Сергей снова понял это по-своему:

— Билл запачкал прокурорское платье, молодец, Билл!

Покинув авиасалон в Жуковском, российский президент вертолетом перебрался на аэродром в Чкаловском, где на четыре часа стал членом экипажа стратегического бомбардировщика «Ту-160».

— Я всегда был осторожным. — Сергей, отвечая на вопрос собеседника, кивнул на телевизор. — В отличие от некоторых моих земляков. — Он допил пиво и встал из-за стола. — Пол и Марк будут ждать тебя возле станции «Педдингтон». Они подъедут на сером «Астоне». Он похож на пиджак, о который вытерли ноги, так что не ошибешься.

— А что будешь делать ты? — выплеснулось из Гарри недовольство.

— Вспоминать, как пользоваться дыхательным аппаратом. Пока что своим. — Соболь демонстративно и хрипло задышал и закашлялся. — Знаешь, иногда надоедает гасить окурки в собственной блевотине и просыпаться в этом дерьме. Пока, Гарри, и привет родителям. Они еще не сменили адрес?

— Нет, живут все там же, в Букингемском дворце.

Капано не забыл этой шутки, которой они однажды обменялись. Сейчас ему было откровенно не до приколов.

18 августа, четверг

...Далеко внизу плескались воды Бискайского залива. Двухместный самолет шел курсом точно на Бильбао. В сотне миль от морского порта он, согласно флайт-плану, возьмет направление на Барселону и сядет на поле международного аэропорта.

Эмиль представил свою крылатую машину со стороны. Насыщенного красного цвета с голубоватым регистрационным номером под форкилем и типовым названием — «Сэвэдж», она парит над облаками — легкая, как птица, недосягаемая, как стрела, красивая, как внезапная молния, опоясавшая ночное небо. А он повелитель этих трех сил и за стеклом прозрачного, как воздух, фонаря виден за многие мили.

Под капотом, вдоль которого скользил взгляд пилота, затаилась его смерть. Она приближалась к нему с каждым оборотом винта...

Настроение у него было превосходное. Он снял гарнитуру — наушники с микрофоном, открыл перчаточный ящик и выбрал из коллекции лазерных дисков сборник Барри Уайта. Вставив его в деку бортовой магнитолы и врубив полную громкость, Эмиль вздрогнул: вслед за коротким и насыщенным органным вступлением в салоне грянули, проникая через каждую клетку, мощные басы. Затем Эмиля накрыла волна дрожи — на сей раз от неповторимого, сочного голоса Уайта. Он пел с небес: «Ты первая, ты последняя, ты — мое все». Казалось, ритмичная музыка добавляет оборотов шестицилиндровому двигателю, и легкомоторный самолет с каждым мгновением делает переход к иному, более стремительному типу.

Переход — это транс, и Эмиль испытал его на себе в полной мере. Почему только сейчас? Ведь все знакомо — и приличная высота, и громкая музыка, которую он слушал так, как если бы находился за рулем «Феррари». Это ощущение усиливалось тем, что взгляд пилота скользил вдоль ярко-красного капота, за которым бесновался воздушный винт; тем, что он сидел в спортивном кресле с удобной спинкой и заголовником, был пристегнут широким ремнем безопасности. Он находился в кабине, исполненной в стиле «Авро-Линкс» 1930 года, отчего сравнивал себя с Роланом Гарросом.

Эмиль часто летал над Ла-Маншем, и в этот раз его путь лежал через пролив. И всегда Эмиль явственно ощущал, что с высоты полета одно крыло его «Дикаря» касается берега Англии, а другое — Франции. Ни с чем не сравнимое удовольствие. «Гарантированное удовлетворение» — как раз сейчас темнокожий певец начал эту песню, а пилот подпевал ему на приличном английском. И даже покачал крылом, накрывшим большую часть фонаря.

Он улетал от Рут, в то же время спокойный полет приближал их встречу. Эмиль запланировал встретить девушку на правах некоего собственника: в испанском отеле ему все знакомо, а для Рут — все в новинку. Она удивлена, а он почти безучастен. Он хотел поймать ее на этом контрасте, походившем в его воображении на разность вкусов. Чтобы не кивать и не соглашаться хором, не выглядеть первобытной парочкой. Все так, если бы не одно «но»: Рут боялась «Дикаря». Она лишь раз посидела в кабине, уперев взгляд в панель из красного дерева, и сравнила самолет с ракетой с отстреливающимися крыльями.