Беспощадная красота - Дана Айсали

Отныне этот член уходит на покой.

Глава 7

НИКО

Она выходит из тонированного внедорожника и идёт мне навстречу, цокая каблуками. Я подавляю ухмылку, которая хочет расползтись по моему лицу. Она выглядит невероятно неуместно. На ней облегающее платье и пиджак, её волосы собраны в гладкий пучок, который изо всех сил пытается сдержать её непослушные кудри.

На ней минимум макияжа, и в глаза бросаются только её ноги и грудь. Я наблюдаю, как её сиськи подпрыгивают в такт шагам. Наверное, мне не стоило бы туда смотреть, но обычное наблюдение никому не повредит.

Я ничего не говорю, когда она подходит ко мне. На её лице появляется лёгкая улыбка, а я просто продолжаю смотреть ей в глаза сквозь солнцезащитные очки. От её запаха уже становится трудно дышать. Я не знаю, как я переживу этот чёртов перелёт.

— Привет, мистер МакКарти. — Говорит она хрипловатым голосом, от которого у меня закипает кровь.

— Мисс Дулка. — Киваю я.

— Как тебе? — Она кружится, демонстрируя свой наряд. Я не позволяю своим глазам блуждать. Они остаются приклеенными к её голове, пока она вертится.

— Что? — Спрашиваю я.

— Мой наряд! — Она закатывает глаза и начинает подниматься по трапу частного самолёта.

Я оглядываюсь назад, чтобы убедиться, что водитель забрал её сумки, а затем следую за ней. Она сидит по правую сторону салона, в одном из плюшевых кресел над крылом. Её ноги на каблуках опираются на стул перед ней, и она похлопывает по сиденью рядом с собой.

Хрюкнув от смеха, я качаю головой и иду в противоположную сторону. Я по-прежнему буду рядом с ней, если ей что-нибудь понадобится, но, по крайней мере, я смогу немного отдохнуть от её запаха.

— Я сама выбирала наряд, — говорит она как ни в чём не бывало, словно я не проигнорировал её просьбу сесть рядом. — Я решила, что мне нужно надеть что-то, в чём я буду выглядеть немного старше. Я знаю, каково мужчинам рядом с женщиной, которую они считают всё ещё девочкой.

— Тебе восемнадцать. — Говорю я так, будто это не очевидно сколько ей лет.

Она усмехается.

— Я знаю, сколько мне лет. Это именно моя точка зрения. Я родилась в этом чёртовом бизнесе, и за последние несколько лет на меня было возложено много обязанностей. Я быстро повзрослела и старалась одеваться соответствующе. Они должны знать, что я не какая-то маленькая девочка, с которой можно просто поиграть.

Я смотрю на неё и стараюсь понять, что она чувствует. Мы все знаем, как тяжело ей пришлось. Взрослеть в таком мире нелегко, особенно если ты старший ребёнок в семье и все считают тебя обязанной заботиться о младших.

Она выглядит намного взрослее, чем я был в её возрасте. Когда мне было восемнадцать, я только начал заниматься этим бизнесом вместе с её отцом. Я всё ещё жил в хреновой квартире с отстойными людьми, пытаясь убежать от своего прошлого и одновременно решить как, чёрт возьми, вообще должно выглядеть моё будущее.

И вот она сидит, выглядя так, будто ей место в зале заседаний корпорации, командовать и надирать всем задницы. Она уверена в себе и способна, но это не значит, что она уже не юна. Слишком юна, мать твою, Нико.

— Если ты хочешь, чтобы к тебе относились серьёзно, тебе не обязательно носить каблуки, на которых ты едва можешь передвигаться или одеваться как монахиня.

Её голова поворачивается в мою сторону, брови поднимаются настолько высоко, что могут слиться с линией волос на голове.

— Что, прости? — Спрашивает она, повышая голос. — Кто ты такой, чтобы указывать мне, что мне следует или не следует носить? Или что обо мне подумают все эти люди? Сейчас на тебе чёрные джинсы, чёрная футболка и чёрные ботинки. Думаю, это твой любимый цвет, Нико.

Я смеюсь. Никто никогда не разговаривал со мной так, и я обнаружил, что мне это нравится. Мне нравится, что она чувствует, что может дать мне отпор. Когда кто-то делает подобное, им грозит убийственный взгляд и предупредительный выстрел.

— Я могу так говорить, потому что я взрослый и я дольше в этом бизнесе, чем ты. И я знаю, как размышляют люди. Они взглянут на тебя, в этом узком карнавальном платье, на шпильках, и решат, что ты секретарша.

— Тогда что же ты хочешь, чтобы я носила, Нико?

Щёки у неё красные — от гнева или смущения — я не знаю. Но это напоминает мне, как она выглядела подо мной, когда её соски были твёрдыми, а киска влажной. Мне приходится мысленно встряхнуться, чтобы вернуться в настоящее.

— Джинсы, нож и пистолет. Может быть, ботинки, чтобы ты могла быстро поднять свою задницу, если понадобится. — Я натягиваю солнцезащитные очки на голову и смотрю на неё так, чтобы она могла понять мои слова. — Я не думаю, что ты далеко убежишь на своих каблуках.

Она вскидывает брови.

— Думаю, тогда тебе просто придётся перекинуть меня через плечо.

— Или я просто убью всех на твоём пути, пока ты уходишь с важным видом.

— Мне больше нравится идея, что ты перекинешь меня через плечо. — Хмыкает она.

— Ещё бы.

Её сумки доставляют в самолёт, и пилот сообщает нам, сколько времени займёт полёт. А потом нам предлагают напитки на выбор. Я отказываюсь, потому что последнее, что мне нужно — это чтобы вокруг этой женщины ходили слухи. Но она выбирает двойную порцию виски. Видимо, она планирует выпить всё залпом, чтобы ей сразу предложили ещё.

И затем мы отправляемся в путь, едем по взлётно-посадочной полосе и поднимаемся в воздух. Я пытаюсь зевнуть, мои уши закладывает, когда мы, наконец, выравниваемся в небе. Солнце садится за окном, освещая её тело тёплым светом. Мой член изо всех сил пытается ожить, глядя на то, как платье облегает её бёдра.

— Хорошо, — говорит она, выпивая вторую порцию. — Время перемен.

— Перемен? — Спрашиваю я, сдвинув брови. — Что ты собираешься менять?

— Мой наряд, очевидно. Ненавижу признавать, что ты был прав насчёт моего внешнего вида, но это так. Так что я собираюсь найти что-то более… Моё. — Она подходит к своему чемодану и расстёгивает его, позволяя ему распахнуться прямо между нами.

Первое, что я вижу, это красное бельё и секс-игрушки.

— Мать твою, Изабела! — рычу я. — Прояви немного приличия.

Она смеётся своим заразительным, хриплым смехом, и я чувствую, как раздуваюсь в своих боксерах. Я не переживу этого. Я, блядь, этого не переживу.

— Отвернись, если тебя это оскорбляет. — Говорит она, всё