Адмирал Михаил де Рюйтер - Владимир Шигин

Кромвель отказом от союза оскорбился, и английский парламент немедленно объявил войну Голландии, повелев своим арматорам захватывать голландских купцов как призы. Поняв, что дело зашло довольно далеко, голландцы попытались, было, решить вопрос миром, но было уже поздно. Гвардейцы Кромвеля, прозванные в народе «железнобокими» не только за тяжелые доспехи, но и за завидное упрямство, желали уже не столько отмщения, сколько обогащения. Вместо предложенного полюбовного мира Кромвель избрал войну.

Британские корсары, почуяв легкую поживу, тем временем устроили на морских дорогах настоящую облаву на голландских торговцев. В ответ на это в Амстердаме было решено снарядить военный флот. Во главе его был поставлен старый морской волк лейтенант-адмирал Мартин Тромп.

А вскоре отыскался и повод для начала широкомасштабных боевых действий. При случайной встрече в море двух небольших эскадр, англичане потребовали от голландцев салютации в свою честь. Те ответили гордым отказом. Тогда англичане дали залп, голландцы ответили тем же. Вскоре в море были уже оба флота. Тромп отстаиваться в гаванях не собирался. Англичане от встречи тоже не уклонялись. И скоро неподалеку от Дувра неприятели сошлись в генеральной схватке. Четыре часа длилось взаимное истребление. Голландцы потеряли при этом два корабля.

После боя, исправив повреждения, Тромп решил идти на север, чтобы прикрыть сельдяные промыслы, имевшие жизненное значение для Соединенных провинций. Там и встретили Тромпа очередные послы, возвращавшиеся морем из Лондона. Они же известили Тромпа, что видели английского адмирала Аска в дюнах с двадцатью кораблями, и уничтожить его там адмиралу не будет представлять особой трудности. Обрадованный этим известием Тромп немедленно взял курс к дюнам, но попал в жесточайший шторм. Тем временем другой английский адмирал Роберт Блэйк ворвался на сельдяную банку и учинил там настоящий погром.

Английский адмирал Роберт Блэйк

Узнав об этом, Тромп бросился, было, вдогонку за разорителем, но угодил в новый шторм и был совершенно рассеян. Очевидец этих событий, один из голландских офицеров, пишет: «Корабли казались похороненными в ужасной морской пучине, выныривая не только для того, чтобы быть подброшенными вверх чутьли не до самых облаков. У одних мачты рушились вниз, у других палубы были сокрыты под бушующими волнами. Буря настолько стала хозяйкой положения, что корабли потеряли всякую возможность управляться. В любой момент можно было ждать катастрофу». Но все обошлось и флот, хоть и поврежденный смог вернуться в свои базы. Неудача Тромпа, хотя она и не была слишком большой, (ведь война еще только начиналась!) вызвала бурю негодования в Голландии. Адмирала грозились даже отдать под суд, но постепенно дело как-то замяли.

Уничтожение рыбаков требовало немедленного возмездия, и Генеральные штаты решили собрать новый флот в Флеесингене и выслать его в море для защиты коммерции и расправы с зазнавшимися англичанами. Долго думали, кому поручить его под начало. Тромп пребывал в опале и потому, в конце концов, выбор пал на Рюйтера. Однако он в это время только что вернулся из дальнего океанского плавания и, наслаждаясь семейной жизнью, выходить в море особого желания не имел.

– Я уже немало повоевал, а еще больше поплавал! – говорил он посланцам из столицы. – И того и другого вполне достаточно, чтобы обеспечить старость. Я обещал своей супруге быть отныне рядом с ней, и я намерен сдержать свое обещание!

Однако ходоки обратились к патриотическим чувствам Рюйтера, убеждая, что именно от него зависит ныне спасение Родины и Рюйтер, в конце концов, принял предложение Штатов.

Прибыв в Флессинген, он сразу же придирчиво осмотрел все стоявшие там двадцать два боевых корабля и шесть брандеров, определенных ему под начало. Свой флаг Рюйтер поднял на 28-пушечном «Нептуне». Туда же он перенес свой любимый натюрморт и клетку с неизменными цыплятами.

Из хроники войны: «Чтобы правильно судить о последующих событиях, нужно сравнить оба флота. Для этого нельзя ограничиться подсчетом количества судов и команды обеих сторон, следует принять во внимание также и их организацию, поскольку она влияла на ход событий. Соединенные Провинции не были крепко сплоченным государством, с единым правлением или сильной центральной властью. Общие интересы провинций подлежали ведению „Генеральных Штатов“, то есть собранию депутатов от каждой провинции. Только опасность войны заставляла их действовать сообща. При сильно выраженной самостоятельности и независимости населения сказывался недостаток в общегосударственных финансах. Каждая провинция действовала самостоятельно, чтобы собрать предписанную ей Генеральными Штатами часть денег, судов и команд, что вызывало массу лишней переписки и волокиты. Каждая из пяти провинций имела свое адмиралтейство, управлявшее своими судами. Следовательно, во главе флота стояло 5 самостоятельных учреждений, над которыми не было единой власти. Этот недостаток сознавался многими. Существовала партия, желавшая его устранить; но к большому вреду для страны, тут были замешаны и личные интересы. Оранский дом хотел добиться верховной власти; противодействие он встречал, главным образом, в олигархиях главных городов, за которыми стояло большинство в Генеральных Штатах. Обе партии ожесточенно враждовали; из числа республиканских вождей Ольденбарневелт был казнен в 1618 году по наущению Морица Оранского. В рассматриваемое время направление Оранского дома было руководящим, из-за чего армия и флот оставались без верховной военной власти. Подобные разногласия имели и чисто внешние проявления, как, например, споры о кормовом флаге. Похоже, в течение всей этой войны военные суда ходили под оранжево-бело-синим флагом, несмотря на настойчивые требования Генеральных Штатов заменить оранжевый цвет красным».

В середине августа 1652 года Рюйтер, поднял свой флаг на 28-пушечном «Нептуне», вывел вверенную ему эскадру в море и взял курс к Па-де-Кале, чтобы дождаться там большой торговый караван и отконвоировать его до родных берегов. Однако попавшийся по пути к Па-де-Кале голландский рыбачий бот заставил его изменить первоначальное решение. Давний знакомец шкипер рассказал Рюйтеру, что видел накануне английский флот числом более сорока вымпелов между островом Уайтом и Портлендом.

– Все складывается для нас совсем неплохо! – обрадовался к всеобщему удивлению Рюйтер. – Мы настигнем англичан и дадим им на орехи! Это будет лучшей защитой нашего каравана!

Буквально на следующий день еще один рыбацкий шкипер уже более основательно обрисовал Рюйтеру состав неприятельского флота: сорок боевых кораблей, из них двенадцать первого ранга, два второго, кроме этого флот сопровождают пять брандеров.

Рюйтер отнесся и к новому сообщению совершенно спокойно.

– Решение мною уже принято! – объявил он своим засомневавшимся капитанам. – Менять что-либо в наших планах уже не имеет смысла! Пусть англичан больше числом, зато мы превосходим их мастерством и боевым духом! А потому будем драться!