Откровение Сьюзан Кэрролайн - Максим Лигай

Мне вновь стало стыдно. Как я могла так поступить? Наглотаться таблеток, не подумав о ней. Она этого не заслужила.

Я положила пистолет на рабочий стол, глянула на ноут.

«Книга. Надо ее докончить».

Мысль о книге угнетала. Я еще была, можно сказать, в самом начале. Еще столько надо было написать. Если бы не этот чертов период моей жизни, я бы спокойно ее закончила.

Я пошла в ванную. До сих пор ощущала неприятный больничный запах. Хотелось его смыть.

Лежа в ванне, я думала о том, чтобы позвонить Алисе и попросить ее отложить выход романа. Дать мне хотя бы еще месяц. Однако я вновь сказала себе «нет». Я и так затянула с книгой. Надо перебороть себя, и сесть за работу.

После ванны я перекусила. В холодильнике, правда, нашла лишь молоко. Попробовала – вроде не испортилось – и налила его себе в стакан. Выпила, закусывая хлебом, потом пошла в свою комнату, села за рабочий стол и наконец-то сделала это – включила компьютер и приготовилась взяться за роман.

Однако когда я открыла файл и принялась было печатать, я не смогла работать. В голову лезло всякое – но не мысли о книге. Я вновь начала думать о Джули. Об убийце.

«Прежде чем писать, ты должна разобраться с ним», – услышала я свой внутренний голос.

Но как? Как его найти? Полиция не может на него выйти, а я – тем более.

«Он сам тебя найдет».

И тут раздался телефонный звонок.

Это был детектив. Он извинился, что потревожил меня. Выразил свою радость, что меня выписали. Затем приступил к причине своего звонка. Причиной, естественно, явилось расследование.

– Миссис Кэрролайн, – начал он. – Мы задержали некоего Майка Рида. Он уже почти отсидел назначенный срок за изнасилование одной девочки. Его выпустили в прошлом году. Он не досидел шесть месяцев – хорошо себя вел. Мы на него вышли, когда он купил вашу книгу в одном книжном магазине, расплатившись карточкой. Нам показалось это странным, так как Майк никогда не увлекался литературой. Видите ли, он немного слабоумный, да и тюремному доктору он говорил, что ненавидит читать, когда тот предложил ему какую-то книгу. Он даже набросился на него. Вы не могли бы приехать к нам в отделение? Необходимо, чтобы вы его опознали. Если, конечно, это он.

– Да, но я его ведь не видела. Только разговаривала… – я остановилась. Уже знала, что скажет детектив.

– По голосу, миссис Кэрролайн. Постарайтесь опознать по голосу.

– Хорошо. Когда мне приехать?

– Сейчас не сможете? Мы его задержали якобы из-за того, что он неправильно припарковал машину, поэтому не можем его долго держать.

– Да, смогу. Сейчас приеду, мистер… – смешно, но я до сих пор не знала, как обращаться к детективу.

– Вуд. Дэймон Вуд. Можете звать меня просто Дэймон.

– Простите, мистер Вуд. Дэймон. Вы, наверное, представлялись мне, а я забыла. Просто на меня столько свалилось…

– Ничего. Я понимаю.

– Спасибо. Ну, тогда до встречи.

– Ждем вас.

И я повесила трубку.

Майк Рид, подумала я. Что ж, будем надеяться, что это он.

Я быстро оделась и пулей выскочила из дома.

В участке меня провели в какую-то комнату, где было большое окно. За окном было другое помещение, в котором я увидела напарника детектива Вуда. Он разговаривал с каким-то мужчиной. По-видимому, с тем насильником, которого они и задержали.

– Не беспокойтесь, миссис Кэрролайн, – услышала я голос детектива Вуда. Он стоял возле меня, справа. – Вас они не видят.

Я это и так знала. Это показывают практически в каждом фильме про «копов».

– Да, спасибо.

– Мой напарник, детектив Браун, – продолжил детектив, – пытается успокоить его. Он уже несколько раз говорил, что мы не имеем права его здесь держать. В принципе, мы и не имеем. У нас против него ничего нет, кроме вас. Итак, миссис Кэрролайн, вы узнаете голос? Это он?

– Сейчас. Дайте мне еще время.

Кроме детектива Вуда, в помещении было еще несколько человек. Но все, казалось, затаили дыхание.

Я тем временем внимательно слушала диалог, происходивший между напарником Дэймона и Майком Ридом.

– Отпустите меня, – повышенным голосом говорил Майк. – Вы не имеете права! Я позвоню в полицию. – Поведение Майка Рида говорило за себя. Он был слабоумным.

– Успокойтесь, мистер Рид. Вы и так в полиции.

– Я позвоню в другую полицию. Вас всех арестуют!

– Мы сейчас вас отпустим, – успокаивал его детектив Браун. – Только закончим оформлять ваши бумаги, и тогда вы будете свободны.

– Что с моей деткой? Вы ее тоже отпустите?

Сначала я не поняла, кого он имеет в виду, пока мистер Браун не сказал:

– Ваша машина уже ждет вас. Осталась только формальная часть. Вы же не хотите, чтобы вас снова задержали?! Мы должны внести в базу данных, что вы оплатили штраф. Иначе какой-нибудь полицейский вновь вас задержит.

– Нет, не хочу. Майк Рид не хочет, чтобы его арестовывали. Майк Рид исправился. Он больше не нарушает закон.

Я послушала секунду-другую, затем сказала:

– Это не он. Нет, голос не его. К тому же, здесь явно ощущается слабоумие, а убийца моей дочери не был слабоумным. Он говорил правильно и отчетливо.

Детектив Вуд с сожалением вздохнул.

– Жаль, – сказал он. – Хотя мы и не надеялись, что это окажется он, но все же… Спасибо вам. Извините, что потревожили. Мы вам позвоним, как только появятся новые результаты.

– Хорошо, – ответила я.

– Проводите миссис Кэрролайн к выходу. И, миссис Кэрролайн, надеюсь, вы не будете возражать, но мы поставили ваш телефон на прослушку. Хотим поймать его телефонный звонок.

– Да, конечно. Наоборот, я только рада.

Детектив мило улыбнулся.

– Поезжайте домой, и постарайтесь хорошо отдохнуть. Вид у вас очень усталый. Патрульная машина уже стоит возле вашего дома.

– Спасибо. Постараюсь, – ответила я, и покинула комнату.

Я приехала домой. В сердце была пустота. Последние дни и впрямь извели меня.

Как бы я ни старалась не думать о Джули, в памяти всплывала она. Я вспоминала, как мы с ней ездили в магазин, как обедали в Макдональдсе, как выбирали ей одежду. Вспоминала, как она плакала, смеялась, обижалась на меня. Мысленно рисовала картины, что было бы, если бы она не ушла от меня. Если бы была здесь, со мной.

Когда я зашла на порог, я почувствовала себя самой одинокой женщиной на свете. Дом был такой пустой. В нем царила лишь тишина полнейшего одиночества.