Ферма - Дмитрий Резаев

– Не отвлекайтесь.

Самарин-2 поднялся, его губы превратились в тонкую, красную нить. Он наклонил голову и двинулся к неверному повороту. Настоящий Самарин облизнул вспотевшую верхнюю губу. Его двойник сделал то же самое. Самарин в нерешительности замер. Его двойник уже начинал поворот.

– Жмите! – взвизгнула Элиза Беккер. Самарин вздрогнул и нажал. Двойника отбросило. Через мгновение он приподнялся, оказавшись на четвереньках. Его расширившиеся до предела зрачки уперлись в поворот. Было понятно, что он ослеплен ударом и теперь вообще не понимает, что делать. Из уголка рта текла кровь, крупно шлепаясь на кафель.

– Жмите!

Самарин взглянул и увидел, что показатели почти достигли красной отметки.

– Жмите!

Самарин-2 вползал в неверный поворот.

– Жмите!

– Нет!!!

Самарин откинулся назад, с усилием оторвав руки от клавиатуры. Экран мгновенно погас. Лицо Элизы Беккер стало безучастным. Она надела очки с непрозрачными стеклами, села на прежнее место и что-то записала.

– Послушайте, – взволнованно заговорил Самарин, – и вы утверждаете, что это моя виртуальная копия?! Он же вел себя как живой человек!

– Было бы нечестно отказывать вам в информации, – сказала она через некоторое время. Улыбка, искривившая пухлые губы, выглядела под непрозрачными очками откровенно порочной.

– На все свои вопросы вы получите ответы в самое ближайшее время. А пока вы можете задать один наиболее волнующий вас вопрос.

Самарин хотел спросить о том, какое сегодня число и год, но неожиданно для самого себя произнес:

– Что такое ВБС?

– Откуда вы услышали о нем?

– Работник космовокзала сказал мне, что это – всемирное правительство.

– ВБС – частная коммерческая организация и не может являться правительством. Кто вам это сказал?

– Не помню его фамилии. Са… Со… Сы… Нет, не помню.

– На сегодня все. Идите в свою комнату и отдохните.

Самарин встал и, стараясь не глядеть на бьющиеся о щиколотки тесемки пижамы, направился к выходу. У самой двери он услышал:

– Сегодня 14 апреля 3060-го года.

Невысокий человек с усталым взглядом сидел за небольшой конторкой в кабинете овальной формы, стены которого были отделаны украшенной резьбой филенкой из черного дерева. Тяжелые шторы на окнах не пропускали свет. Бронзовая лампа на конторке весьма скудно освещала помещение. На темно-синем потолке серебрились нити изображенной с большим натурализмом паутины.

Человек помассировал виски, выжидающе глядя на дверь. Дверь, будто повинуясь взгляду, отворилась, и в кабинет, широко шагая и стуча каблуками, вошла женщина. Пухлые влажные губы кривились. Из-под длинных ресниц темнели злые глаза. Она подошла к конторке и, наклонившись, оперлась на нее руками, обнажая нежную, испещренную дорожками вен, большую грудь. Человек за конторкой закрыл глаза.

– Сигизмунд! – крикнула женщина.

Сигизмунд нехотя приподнял веки.

– Дорогая?

– Ты и на этот раз будешь отпираться?

– В этом нет нужды. Ты прекрасно знаешь, что это был Альберт. Его тянет на падших женщин. Господи, как он мог! А ведь я хотел дать ему разрешение на официальную пластическую операцию…

– Альберт?! Очень удобно сваливать все на Альберта. Неужели ты доверил этой скотине договариваться с Лицензионной палатой?

– В каком смысле?

Карандаш выделывал акробатические этюды в пальцах Сигизмунда, совершая кувырки и кульбиты. Женщина отошла к симпатичному бару и открыла дверцу, которая радостно выдала мелодию, состоящую из переливчатых звуков крохотных колокольчиков. Женщина налила в стаканчик фиолетовой жидкости и, отсалютовав портрету пожилого человека с восковым лицом и алой перевязью, лихо вдохнула выпивку.

– Трэш, ты клялся мне. И я не заставляла тебя делать этого.

– Виктория…

– Заткнись.

– Ты наняла детективов?

– А теперь, конечно, во всем виноват Альберт…

– Ты наняла посторонних людей следить за мной?

Женщина села в кресло и расстегнула верхнюю пуговицу, еще больше освобождая грудь. Некоторое время она молча смотрела в пол, а потом, резко выпрямившись, швырнула в Трэша стакан, который, наткнувшись на бронзовую лампу, задорно взвихрился тысячью сверкающих брызг. Сигизмунд Трэш моргнул, на его лице появились маленькие капельки крови.

– Они рассказали мне все. С утра ты поехал в Лицензионную палату, в 12.00 вышел оттуда злой как черт и направился в «Свинцовый туман», где снял эту шлюху Фишман. И теперь утверждаешь, что это был не ты, а Альберт.

Сигизмунд Трэш встал, подошел к женщине и погладил ее по волосам.

– Вики…

Трэш наклонился и поцеловал ей грудь. Женщина прикрыла глаза.

– Сигизмунд, как ты мог?

– Они отшили меня. В какое-то мгновение мне показалось, что жизнь кончилась. Захотелось разрушить все.

– Но ты же мог действительно послать вместо себя Альберта. Ты мог, если уж тебе так хотелось выплеска, понаблюдать за ним. Но лично… Ты оскорбил меня.

– Прости.

Сигизмунд присел на подлокотник.

– Они даже не сочли возможным рассмотрения казуса в суде. Советник юстиции не принял моих юристов. Исполнительный директор Национальной баскетбольной ассоциации собирает завтра пресс-конференцию. Они смешают меня с грязью.

– Я давно тебе говорила, что спорт – это не твой бизнес. Твои «Кабальерос» второй год в самом низу. Эта дурацкая затея заняться баскетболом никогда не родилась бы в твоей светлой голове, – Виктория чмокнула Трэша в затылок, – если бы ты не выиграл в баккара лицензию на Айзия Томаса у Харпера в «Логове горностаев».

– Я думал, все будет иначе, если я куплю лицензию на Майкла Джордана.

– Они отозвали ее?

– Причем без компенсации. 400 миллионов таллеров псу под хвост.

– Но ведь ты приобрел лицензию законно? Или?

– Никаких «или». Но они говорят: одна лицензия – один Майкл. Пять Майклов – это незаконно.

– Тебя подставил Харпер.

– Не думаю. Это ВБС. Чем я им помешал – не знаю.

– Не связывайся с ними, Трэш.

– Знаю. Пока у меня нет ни малейшего шанса.

– Против ВБС ни у кого нет шансов. Даже у Господа Бога.

Сигизмунд Трэш встал. Из нагрудного кармана пикейного жилета выскользнул светло-зеленый платок и проплыл по лицу, жадно впитывая капельки крови. Трэш устало сел за конторку и нажал кнопку на громоздком телефоне с тяжелым, грубым наборным диском. В телефоне зашуршало.