Загадка неуловимого доктора - Анна Устинова

— Тогда я другого не понимаю, — удивился Женька. — Зачем его вообще нужно было как-то называть?

— Ромка утверждает, что его лично Гоша слышит, — пояснил Сашок.

— Не будем терять времени, — посмотрел на часы Олег. — До конца перемены осталось всего семь минут. Бегом на поиски!

Разделившись, ребята обшарили все классы на этаже. Поиски велись очень тщательно. Однако беглец обнаружен не был. Темыч, вернувшись к друзьям, сообщил, что химический кабинет обследовать не удалось. Дверь заперта, а химички на горизонте не видно.

— Одно это и успокаивает, — покачала головой Катя. — Если Алевтины нет, значит, змея в ближайшее время ее жизни не угрожает.

Раздался звонок.

— Эх, только зря время потратили, — посетовал Женька. — И змею не нашли, и пожрать не удалось.

— На следующей перемене продолжим поиски, — пропустил его жалобы мимо ушей Олег.

— А буфет! — заорал Женька. — Я столько времени без еды не выдержу!

— Надо будет, выдержишь, — отвечали друзья.

На следующей перемене поиски продолжились, однако ни на одном из четырех этажей две тысячи первой не было даже следов пребывания Гоши.

— Пошли жрать! — на сей раз не пожелал слушать никаких возражений Женька. — Иначе вместо Алевтины я отброшу сандалии.

Глаза у долговязого мальчика лихорадочно блестели.

— Придется идти, — развел руками Олег. Впрочем, и остальные сейчас против похода в буфет не возражали.

— Посидим, пожуем и подумаем, — сказал Лешка. — Вдруг придет в голову светлая мысль, где этот Гоша мог окопаться.

Вскоре вся компания уже сидела за столиком в буфете. Чуть поодаль от них, за другим столиком, тихо переговариваясь, обедали директор Михаил Петрович, его заместитель Арсений Владимирович и химичка Алевтина Борисовна.

— Вот, — сказал Женька. — Мы о ней заботились, а она спокойно себе в буфете прохлаждается.

— Ты, кажется, расстроен, что их встреча с удавом не состоялась, — прыснула Катя.

Тут до ребят донесся голос Арсения Владимировича:

— Зря вы, Алевтина Борисовна, антрекот не взяли. Очень вкусный. Чего же одними овощами питаться? Доведете себя, никаких калориев в организме не будет.

— Могли бы, Арсений Владимирович, запомнить, что я убежденная вегетарианка. — У химички от благородного негодования задвигался кончик длинного носа, а лицо пошло красными пятнами. — Мне претит сама мысль о поедании плоти живых существ.

— Полноте, Алевтина Борисовна, — вмешался Михаил Петрович. — Арсений Владимирович совсем не хотел вас обидеть. Он просто о вашем здоровье заботится.

— Со своим здоровьем сама разберусь, — ответила учительница и принялась за вареную свеклу.

— И чего Алевтина против антрекотов име… — начал было Женька.

Договорить ему не удалось. Из-за соседнего столика раздался истошный визг. Ребята разом повернулись. Их глазам предстало кошмарное зрелище. И все они одновременно поняли: действительность превзошла даже худшие опасения Темыча.

К тарелке с вареной свеклой медленно тянулась голова Гоши. Остальная часть Гоши была скрыта от взоров ребят столом и доблестным заместителем директора по хозяйственной части. Однако очень легко было догадаться, что невидимая половина Гоши, стремясь все к той же свекле, взбиралась по ножке стола.

Алевтина Борисовна, вцепившись правой рукой в стакан с кофе, продолжала истошно вопить. Дальнейшее развитие событий доказало ребятам, что Санька была не совсем права по поводу Гошиной глухоты. Видимо, этот парень все-таки что-то услышал. Во всяком случае, позабыв о свекле, он высоко поднял голову и недоуменно уставился на химичку.

Ребята охнули. Михаил Петрович и Арсений Владимирович сидели «по стойке «смирно». Все ждали обморока химички. Но Алевтина Борисовна на сей раз не спешила лишаться чувств. Напротив, она со всей решительностью кинулась атаковать врага.

Начала она с кофе. По-видимому, Алевтина Борисовна хотела плеснуть из стакана в морду удава. Однако меткость ей изменила, и весь кофе достался поровну Арсению Владимировичу и Михаилу Петровичу. Оба руководителя хором взвыли и, быстро вскочив, принялись отряхиваться.

Химичка тем временем напала на бедного Гошу. Вцепившись ему двумя руками в шею — хотя кто там вообще разберет, где у змеи тело, а где шея? — Алевтина Борисовна с криками: «Я тебе сейчас покажу, негодяй!» — принялась душить несчастную рептилию.

Нервы у братьев Пашковых не выдержали. Перекрывая воинственные вопли химички и крики боли, которые по-прежнему исторгало ошпаренное руководство школы, братья воскликнули: «Не убивайте, пожалуйста, Гошу! Он ни в чем не виноват!»

Гошино право на жизнь общими усилиями Компании с Большой Спасской и «группы резерва» удалось отстоять. Правда, усилий потребовалось немало. Олег, Лешка и Женька держали извивающуюся химичку. Темыч и Сашок пытались разжать ее руки, мертвой хваткой вцепившиеся в тело змеи. Девчонки оказывали моральную поддержку, одновременно пытаясь растолковать суть происшествия директору и заместителю, которые к этому времени уже немного остыли от горячего кофейного душа. Правда, как позже утверждал Сашок, Гоша все равно накрылся бы медным тазом, не подоспей вовремя на подмогу Марат Ахметов и Боря Савушкин.

Дожевывая на бегу антрекоты, два признанных силача десятого «Б» кинулись на выручку основной части живого уголка две тысячи первой. И только после того, как Марат применил какой-то особый «парализующий прием», которому научился от старшего охранника отца, Олеся Убейволка, химичка была побеждена.

— Борька, прикинь, — с восхищением посмотрел Марат на враз обмякшую Алевтину. — С виду в чем только душа держится, а в Гошу вцепилась, как бультерьер.

Впрочем, «парализующий прием» подействовал на химичку лишь мимолетно. Мгновение спустя нервная учительница взвилась со стула, куда ее бережно усадили Марат и Боря, и предприняла новую атаку на несчастного Гошу.

Ярость химички в какой-то степени можно было понять.

Лешка Пашков, пользуясь общим замешательством, поставил очередной эксперимент. А именно: щедро скармливал Гонте вареную свеклу и другие овощи из Алевтининой тарелки. Удав с удовольствием занялся угощением. Лешка не сомневался, что если бы Алевтина не помешала, то Гоша доел бы все без остатка. Но, к глубокому сожалению Пашкова, эксперимент был цинично прерван директором Михаилом Петровичем.

— Экспонат отнести в живой уголок, — принялся властно распоряжаться он. — Алевтину Борисовну отпустить! Всех участников прямо сейчас попрошу собраться у меня в кабинетике!

— В основном ты, Петрович, конечно, прав, — озадаченно почесал коротко стриженный затылок Арсений Владимирович. — Но вообще-то немного загнул.