Институт сновидений - Петр Алешковский

Завод он купил неделю назад, но в области об этом еще не знали. Здание заводика, конечно, придется перестраивать под линию, которую уже везут из Испании, но это не беда. Пал Саныч давно точил зубы на завод, но не успел, а он сумел купить и недорого. Действительно, почему он побелил соборы? Потому, что никому кроме него это не по карману? Или потому, что такая забота тронула прежнего владельца, и он скинул цену? Или потому, что про это написала вся областная пресса? Или потому, что рассказывал внучке, как белят мазанки в Полтаве на Пасху, а та взглянула в окно на соборы и спросила: «Почему эти такие грязные, ты их на Пасху будешь белить?» – и он не нашелся, что ей ответить?

Вдохнув свежего воздуха, Несгибайлов вернулся в свою гостиницу ублажать гостей. Чей-то пьяный голос за спиной бубнил: «Соборы побелил, миллионер хренов! Лучше б детишкам помог!» Антон Порфирьевич узнал голос попечителя богоугодных заведений, которому он недавно привез грузовик компьютеров.

Про Козимо Медичи Антон Порфирьевич решительно ничего не знал, но решил, что обязательно съездит во Флоренцию и узнает. В конце-концов, это просто интересно.

Лет пятнадцать назад, на самом излете хиповской «системы», когда были еще живы ее отцы-основатели типа Пончика, Какаду, Макарона и Джимми Миксера, а толкинисты, байкеры, реконструкторы, гопники и прочие только набирали силу, команда волосатых людей, называющая себя «пипл», поселилась в палатках на берегу реки в двадцати километрах от Старгорода. Там отличный пляж, рядом село с продмагом, и главное – карстовая пещера с лабиринтами ходов, которым нет конца. В черном зале недалеко от входа хипы медитировали, стремились избавиться от страстей, впустив в душу пустоту. Пипл верил, что здесь обрела Дао стерегущая пещеры Двуликая. Про нее помнили, что девушка ушла с любимым под землю и случайно провалилась в расщелину. Парень оставил ей три свечи, воду и сухари и позорно сбежал. Спасатели обнаружили припасы нетронутыми, но девушка исчезла. Теперь она иногда является туристам то в своем прежнем обличье, то в виде старухи. Встретившим деву рекомендуют просить ее об исполнении одного сокровенного желания. Вторая ее ипостась опасна – увидевшие ее такой рискуют застрять под землей навсегда.

В год, о котором идет речь, на хиповую тусу заявились три человека – легендарный Макарон с герлой Олесей и фотограф по кличке Ботан, не расстававшийся с новеньким «Никоном» даже во сне. Пипл приветствовал их появление громкими криками «вау». Ботан не пил и не ширялся, не гнал телег, то есть не обладал даром рассказчика, как, например, Макарон, и если не глядел с обожанием на Олесю, в которую влюбился еще в школе, то пропадал в лугах, где фотографировал насекомых и облака. Любое искусство в народе почиталось как прикол, но Ботан был для «системы» чужим – его терпели из человеколюбия.

Макарон снял Олесю на улице после школьного бала, девушка шла и плакала – она поссорилась с Ботаном, который неосторожно признался ей, что любит фотографию больше всего на свете. Олдовый хипарь заболтал ее и подарил свою фенечку с кубическими бусами, а в кубах знаете что измеряется? Макарон и подсадил ее на иглу. Обмен фенечками – священный ритуал, пипл верит, что подарок настраивает на волну того, кто подарил плетеный браслетик.

Как-то вечером решили идти всей ордой в подземный зал. Расселись по-турецки на полотенцах, начали настраиваться.

Естественно, заговорили о Дао, кто-то вспомнил про Двуликую. Пончик прогнал телегу, что если отдать хозяйке горы фенечку желающего соскочить с иглы, то человек немедленно выздоровеет, причем без всякой ломки. Олеся тут же сняла с руки плетенку и поглядела на Макарона, тот лениво отмахнулся. Фенечку подхватил Ботан. Парень ушел под землю со стеариновой свечкой, фонариком и фотоаппаратом. Три дня его не было. На четвертый решили вызывать МЧС, но тут-то он и вышел из ночи к костру – так выходит из кулис ведущий актер, исполнитель главной роли. За время подземных скитаний Ботан изменился: оборванный и уставший, но абсолютно спокойный, парень посмотрел на возбужденный пипл властными глазами, похожими на застиранные до белизны джинсы, и сказал, что встретил Двуликую и передал ей Олесину фенечку. Многие, конечно, ему не поверили, но Олеся подошла к герою, взяла его за руку. Он посмотрел сквозь девушку, отвел руку, ушел в палатку и заснул.

На следующее утро Ботан съездил в Старгород, отпечатал фотографию и предъявил ее в доказательство своих слов. Снимок запечатлел большой сводчатый зал. В дальнем его углу плыла над полом смазанная фигура. Никто из знатоков горы в этом зале не бывал. И вдруг – свидетели четко помнили этот момент – расплывчатая фигура на фотобумаге начала медленно таять и исчезла совсем, как будто испарилась. В тот же день Ботан быстро собрался и уехал. Олеся уехала дня через три, но без Макарона. Ее подавленность списали на ломку, но в том-то и дело, что ломки не было, она соскочила с иглы легко, как и предсказывал Пончик.

Хиповская «система» скоро распалась, – так распались прежде культуры казавшихся вечными племен и народов. Мистическая история стала местной легендой. Теперь экскурсоводы водят приезжих по близкому кругу за деньги, а бабки продают у входа в подземелье хиповые фенечки. В зале, где обретали Дао, наркоманы и туристы со всех концов страны оставляют купленные наверху сувениры. Спелеологи ищут «Грот Ботана», но до сих пор не нашли.

Директор фотослужбы «Старгородского глашатая» любит повторять: «Если фотограф любит жизнь больше фотографии, из него не будет толку». Ботан теперь снимает для «GEO» и «National Geographic», колесит по всему миру. Про Олесю ничего не известно, но среди профессионалов ходит мулька, что спать Ботан по-прежнему ложится со своим фотоаппаратом.

Холодцовой Катя Пак стала, выйдя замуж за некоего Николая. Он учился в театральном вузе, куда Катя поступила, удрав с Сахалина. После смерти родителей она воспитывалась в интернате, тогда она читала книги и мечтала сыграть Офелию.

В Старгородский театр Катя приехала по распределению уже одна. Получила главные роли в детских утренниках, из-за короткой стрижки и миниатюрной фигуры ей суждено было стать травести. Пять лет играла белочку и Дюймовочку.

В однокомнатной квартире, которую ей выделил горсовет, пять лет тоже ничего не менялось: полки с книгами, трюмо, двуспальная кровать, в углу – большой платяной шкаф белорусского производства (часть гарнитура «Сахалин»). За название она его и купила. Вечерами Катя вспоминала сахалинское детство, когда она еще верила в чудеса. После шторма море выкидывало сердолики, они были прозрачными, если смотреть сквозь них на солнце. Однажды, тоска так прижала актрису, что она решила спрятаться от нее в платяной шкаф. Шагнула внутрь и оказалась на берегу Татарского пролива у подножия Анивского маяка. Катя не испугалась и пошла в город, там жила любимая тетя Лида Пак. Встретили ее радостно, накормили от пуза и уложили спать. Утром тетка дала ей в дорогу пятилитровое ведерко с красной икрой.

В театре платили мало, Катя понесла икру на базар. У рыбных рядов стоял Нодар и щелкал семечки. Катя влюбилась в него с первого взгляда. Нодар стал торговать ее икрой.