Золотые пилигримы - Остап Иванович Стужев

До этого, во время приветствий и разговора о здоровье, он проверил помещение на жучки, включил глушилку и опустил жалюзи на окнах.

— Это все вонючие итальяшки. Они прилетели сюда без разрешения. Попробовали наехать на меня в Коста-Рике. Картель Гектора надо менять. Это с его попустительства я попал в этот замес, — предложил свою версию Фишер.

— А откуда взялась эта русская? Как я понимаю, это из-за нее ты вылетел из Москвы, оставив там нашего партнера без оперативной поддержки.

— Ну, он не ребенок.

— Речь сейчас не о нем.

— Тогда зачем ты его упомянул?

— Так разговор не пойдет. Ты позвонил мне сам. У тебя проблемы. Давай, расскажи, как все было, и подумаем, как нам выпутываться. На нашей стороне преимущество: ни итальянцев, ни русского врачам спасти не удалось. Финита ля комедия. А вот с Ивановой я побеседовал. Придется ей оформлять гражданство, она слишком много знает, но будет молчать. Расслабься, — сказал Джек.

— Это хорошо, — подвел итог Боб Фишер.

На самом деле ему не хотелось рассказывать о том, что все началось по его собственной недальновидности и расслабленности. Приехав в клинику всего на несколько минут раньше остальных, он помахал в регистратуре своим удостоверением специального агента DEA, требуя немедленно дать ему полную информацию о поступившей сюда пару дней назад гражданке России Ивановой. Посылая к ней людей Гектора с банальной целью сделать Софью Михайловну посговорчивее и поскромнее, одновременно выстраивая многоходовую комбинацию выманивания Адама Магера в угоду сицилийцам на свою территорию, он не рассчитал свой собственный уровень эмоциональной вовлеченности. Прождав двое суток и не выдержав напряжения, Фишер поехал к Ивановой сам, назначив себя если не лошадью, то наверняка ослом из своей предпочитаемой пословицы про овес, объясняющей, кто куда и зачем ходит или, наоборот, не ходит.

Знавший заранее номер палаты Адам Магер, несмотря на то что приехал в клинику позже Фишера, имел фору, и поэтому сразу поднялся на нужный этаж. Уже идя по коридору рядом с Низовцевым, он увидел впереди знакомый силуэт и сразу насторожился.

Сицилийцы, в свою очередь, вместо того чтобы размахивать ксивами и пугать медперсонал своим свирепым видом, воспользовались самым универсальным ключом к человеческим сердцам: протянув спешащему мимо молодому человеку, одетому в униформу местного техника, пятидесятидолларовую купюру, они попросили проводить их вслед за скрывшейся в дверях лифта парой мужчин. Тот как раз закатывал какой-то мудреный аппарат в технический подъемник. Сунув деньги в синий комбинезон, он разрешил им подняться вместе с ним.

Фишер шел по коридору, вечерние часы еще не наступили, и других посетителей почти не было. Чей-то окрик, хотя и адресованный не ему, заставил его обернуться. Сицилийцы, видимо решив, что и он, и Магер оказались здесь неслучайно, словили измену. Желание одним разом покончить со всеми непонятками перевесило здравый смысл. Они использовали привычные им Beretta, стоявшие на вооружении армии США, однако сделанные в Италии. Длинные глушители практически полностью поглощали звук выстрела, оставляя им шанс и время для бегства. Все у них должно было получиться хорошо, но их представление, с кем они имеют дело, оказалось ошибочным. Магеру удалось уйти с линии огня, получив всего две пули, не задевшие нервных центров и позволившие ему продолжить бой. Используя тело Низовцева вместо щита, он бросился на Фишера и точным ударом в висок отправил того в глубокий нокаут. Сицилийцы бежали в его сторону, продолжая стрелять, но пули, значительно терявшие в глушителе свои скоростные характеристики, застревали в мертвом Низовцеве, не причиняя Магеру вреда. Первый выстрел из Sig-Sauer, отобранного у американца, прозвучал словно гром, раскатился эхом по этажам, дав отсчет новой фазе поединка.

Адам не часто пользовался огнестрельным оружием, и первые две пули, пролетев до конца коридора, оставили два маленьких отверстия в лифтовой двери. Третий выстрел был удачнее — один из сицилийцев рухнул на пол, убитый наповал. К этому времени в теле самого Магера было не менее пяти пуль, и кровь, шедшая у него изо рта, не оставляла ему много шансов на выживание. Дуэль продолжилась теперь между ним и сицилийцем, скрывшимся в дверном проеме всего в десяти метрах. Время работало против обоих, а Магеру надо было еще успеть переговорить с Софьей Михайловной, которая, услышав выстрелы, ни на секунду не сомневалась, что это из-за нее. Поднявшись в полный рост, Адам двинулся в сторону дверного проема, держа оружие в вытянутой руке.

Надеясь на рикошет, он два раза выстрелил в дальнюю часть проема. Испуганный итальянец попробовал ответить выстрелом вслепую: выставив руку из укрытия, он два раза нажал на спусковой крючок. Но Магер был уже совсем близко. Вывернув кисть руки, державшей Beretta, он одновременно выстрелил в упор, прямо в сердце. Свою шестую пулю Адам получил уже от охраны клиники, когда, подхватив свой кожаный чемоданчик с бриллиантами, зашитыми в нем касимовским скорняком, заходил в номер Софьи Михайловны Ивановой.

Он был весь в крови, и, сидя на больничной койке, с глазами полными ужаса, она непонимающе смотрела за его действиями. С помощью ногтей и зубов ему удалось распороть внутренний шов на задней стенке чемоданчика. Собрав в окровавленную ладонь восемнадцать сверкающих камней, Адам отдал их женщине, которую единственную любил за всю свою жизнь. Говорить он уже не мог. Ничего, кроме все более черной крови, не появлялось на его губах. Достав из внутреннего кармана портмоне с наличными и кредитками, засунул их под матрас. Мертвая тишина, воцарившаяся вокруг, казалось, наступила навсегда. Звуки полицейских сирен, становившихся все громче, словно предрекали неминуемый конец. Решив на всякий случай пристрелить еще и Фишера, которого теперь совершенно справедливо винил во всем случившемся Магер, последний раз взглянув на Соню, пошел к выходу, оставляя за собой кровавые следы.

Таких подробностей новый национальный герой Роберт Фишер знать не мог. Охрана, встретившая Магера шквальным огнем, не видела всей перестрелки, а выпавший из рук русского пистолет по всем бумагам принадлежал агенту DEA. На этом власти и порешили. Официальной версии дали зеленый свет. Один только Вальтер Миддлтон из всего управления лез в бутылку и пытался все изгадить.

Послушавшись совета своего старшего товарища, Фишер не стал задерживаться в госпитале. Уже на следующий день они встретились на совещании, где подводились промежуточные итоги их работы. Все без исключения руководство было довольно реализаций генерального плана по ходу подготовки грядущих событий на Украине. Материалы, доставленные из Москвы Робертом Фишером, оценивались как чрезвычайно интересные. Заслуженную позитивную оценку получила и диверсия с целью ослабления финансовых возможностей крупной российской корпорации. Пышущий злобой Миддлтон вынужден