До встречи с тобой - Джоджо Мойес

Я не сводила глаз с его лица. Коснулась лбом его лба, так что наше дыхание слилось, и тихо сказала, чтобы больше никто не услышал:

— Мне плевать, чего ты… чего ты якобы можешь и не можешь. Мир не только черный и белый. Если честно… я поговорила с другими людьми в таком же положении и… кое-что возможно. Мы оба можем быть счастливы… — Я начала слегка запинаться. От этого разговора мне было не по себе. Я заглянула ему в глаза. — Уилл Трейнор, — мягко произнесла я. — Суть вот в чем. По-моему, мы можем…

— Нет, Кларк… — начал он.

— По-моему, мы можем все. Я знаю, это не обычная любовная история. Я знаю, есть миллионы причин, по которым мне не следует этого говорить. Но я люблю тебя. Люблю. Я знала это, когда уходила от Патрика. И мне кажется, ты тоже неравнодушен ко мне.

Уилл молчал. Его глаза нашли мои, и в них плескалось море печали. Я отвела волосы с его висков, как будто могла облегчить его горе, и он наклонил голову, чтобы она легла в мою ладонь.

— Я должен тебе что-то сказать.

— Знаю, — прошептала я. — Я все знаю. — (Уилл закрыл рот. Воздух словно застыл вокруг нас.) — Знаю о Швейцарии. Знаю… почему меня наняли всего на шесть месяцев.

Он поднял голову с моей ладони. Посмотрел на меня, затем на небо. Его плечи обмякли.

— Я все знаю, Уилл. Уже много месяцев. Уилл, пожалуйста, послушай меня… — Я взяла его правую руку и поднесла к своей груди. — У нас получится. Конечно, ты хотел бы, чтобы все сложилось иначе, но я знаю, что смогу сделать тебя счастливым. И я могу сказать одно: ты превратил меня совсем в другого человека. Я счастлива с тобой, даже когда ты несносен. И мне будет лучше с тобой, чем с кем угодно, хоть ты и считаешь себя неполноценным. — Его пальцы чуть сжали мои, и это придало мне смелости. — Если тебе неловко встречаться с прислугой, я найду другую работу. Я давно хотела сказать… Я подала заявление на курсы в колледже. Я искала в Интернете, разговаривала с другими квадриплегиками и их сиделками и узнала много, очень много о том, как все устроить. И теперь я могу быть с тобой. Понимаешь? Я все продумала, все изучила. Вот какой я стала. Это твоя вина. Ты меня изменил. — Я почти смеялась. — Ты превратил меня в мою сестру. Только я лучше одеваюсь.

Он закрыл глаза. Я взяла его руки в свои, поднесла костяшки пальцев к губам и поцеловала. Его кожа касалась моей, и я была совершенно уверена, что не смогу его отпустить.

— Что скажешь? — прошептала я.

Я могла бы смотреть ему в глаза целую вечность.

Он ответил так тихо, что я не сразу поверила, что расслышала верно.

— Что?

— Нет, Кларк.

— Нет?

— Прости. Этого недостаточно.

— Не понимаю. — Я опустила его руку.

Он ответил не сразу, как будто впервые не мог подобрать нужных слов.

— Мне недостаточно. Этого… моего мира… даже если в нем есть ты. Поверь, Кларк, с твоим появлением вся моя жизнь изменилась к лучшему. Но этого для меня недостаточно. Не такой жизни я хочу. — (Настала моя очередь отстраниться.) — Да, я понимаю, это может быть хорошая жизнь. С тобой — даже очень хорошая. Но это не моя жизнь. Я не такой, как люди, с которыми ты говорила. Это не похоже на жизнь, которая мне нужна. Ничуть не похоже. — Голос Уилла был запинающимся, сломленным. Выражение его лица напугало меня.

Я покачала головой:

— Ты… Ты однажды сказал, что та ночь в лабиринте не должна меня определять. Ты сказал, я могу сама выбирать, что меня определяет. Так не позволяй этому… этому креслу тебя определять.

— Но оно определяет меня, Кларк. Ты меня не знаешь, по-настоящему не знаешь. Ты никогда не видела меня до того, как все случилось. Мне нравилась моя жизнь, Кларк. Очень нравилась. Я обожал свою работу, путешествия, занятия. Мне нравилось упражнять свое тело. Нравилось гонять на мотоцикле, прыгать с крыш. Нравилось размазывать конкурентов по бизнесу. Нравилось заниматься сексом. Много заниматься. Я вел насыщенную жизнь. — Он заговорил громче: — Прозябание в этом кресле не для меня… и все же фактически оно меня определяет. Оно единственное, что меня определяет.

— Но ты даже не дал шанса, — прошептала я. Слова застревали в горле. — Ты даже не дал мне шанса.

— Дело не в том, чтобы дать тебе шанс. Эти шесть месяцев я следил, как ты становишься другим человеком — человеком, который только начинает осознавать свои возможности. Ты даже не представляешь, сколько счастья мне это доставляло. Я не хочу, чтобы ты была прикована ко мне, моим визитам в больницу, ограничениям моей жизни. Я не хочу, чтобы ты упустила то, что тебе может дать кто-то другой. И еще я эгоистично не хочу, чтобы однажды ты посмотрела на меня и хоть немного пожалела, что…

— Я не пожалею никогда!

— Откуда тебе знать, Кларк? Ты понятия не имеешь, как все сложилось бы. Понятия не имеешь, что будешь чувствовать через шесть месяцев. А я не хочу смотреть на тебя каждый день, видеть тебя обнаженной, смотреть, как ты ходишь по флигелю в этих сумасшедших платьях, и быть… быть не в силах сделать с тобой то, что хочу. Ах, Кларк, если бы ты знала, что я хочу с тобой сделать прямо сейчас! И я… я не могу жить с этим знанием. Не могу. Я не такой. Я не могу быть мужчиной, который только… принимает. — Он опустил взгляд на кресло и его голос дрогнул. — Я никогда этого не приму.

— Пожалуйста, Уилл, — заплакала я. — Пожалуйста, не говори так. Просто дай мне шанс. Дай нам шанс.

— Тсс… Послушай. Именно ты. Послушай меня. Этот… вечер… самое чудесное, что ты могла для меня сделать. То, что ты сказала, то, на что ты пошла, чтобы привезти меня сюда… Поразительно, как тебе удалось найти нечто достойное любви в том осле, которым я был поначалу. Но… — Его пальцы коснулись моих. — На этом все. Больше никакого кресла. Никакой пневмонии. Никаких горящих рук и ног. Никакой боли, усталости. Я больше не хочу просыпаться по утрам и жалеть, что это еще не закончилось. Когда мы вернемся, я все равно поеду в Швейцарию. И если ты действительно любишь меня, Кларк, я буду бесконечно счастлив, если ты поедешь со мной.

— Что? — резко отдернула голову я.

— Лучше уже не станет. По всей вероятности, мое здоровье будет только ухудшаться, а жизнь, и без того ограниченная, становиться все более убогой. Врачи это подтвердили. Меня подстерегает масса болезней. Я все понимаю. Я больше не хочу испытывать боль, или торчать в этой штуковине, или зависеть от всех и каждого, или бояться. И я прошу тебя… если ты действительно чувствуешь то, о чем говорила… сделай это. Будь рядом. Подари мне долгожданный конец.

Я в ужасе смотрела на Уилла, кровь стучала в ушах. Я с трудом понимала, о чем он говорит.

— Как ты можешь об этом просить?

— Я знаю, это…

— Я сказала, что люблю тебя и хочу построить наше общее будущее, а ты просишь посмотреть, как ты кончаешь жизнь самоубийством?

— Прости. Наверное, это грубо. Но у меня нет лишнего времени.