Серебряная клятва - Екатерина Звонцова

– Я дал понять, что ни при каких обстоятельствах не займу трон. Даже если он случайно освободится.

Янгред почувствовал омерзение, просто вспомнив: три его брата, отец, отравленный неизвестно кем из них, а может, и всеми по очереди. Та смена власти не принесла Свергенхайму ничего особенно хорошего. Обрисованная Хельмо картина повторяла её.

– Они намекали, что убьют царя, если ты согласишься? Они ведь наверняка понимают, что ты не стал бы пачкать рук.

Хельмо, вновь помрачнев, кивнул.

– Не прямо, но достаточно ясно. У них у всех есть свои ратники.

Янгред вздохнул. Хельмо покосился на него и ершисто усмехнулся:

– Не укоришь, что отказался? Ты ведь у нас принц крови…

Янгред покачал головой, вызывающе, но добродушно ухмыляясь в ответ.

– Я бастард – это раз. И два – я знаю, как тяжела корона, тем более чужая, тем более на бедовую голову. Поверь… – он помедлил, посерьёзнел. – Я всегда поддержу тебя, а значит, того, кого поддержишь ты. Хинсдро, значит, Хинсдро.

«Главное, чтобы и он поддержал нас, когда вернёмся». Но этого Янгред не произнёс.

– Ты поступил мужественно и верно, – после промедления продолжил он, поднимаясь. – Но, возможно, тебе стоило задержать гостей за такие речи. Заковать в колодки или даже…

Хельмо страдальчески поморщился.

– Это старейшие сторонники дяди, они никогда ему не вредили. Он не простит мне их убийство без его ведома. Он может не поверить, решить, что я погорячился, перепугался, не так что-то понял. Я не политик, он это знает. Да я и не судья боярам, у меня нет такой власти. Я, конечно, расскажу про их кривотолки, когда прибуду, вот только…

Он устало сомкнул ресницы. Ветер из приоткрытого окна растрепал его волосы.

– Скорее всего, я прав: они раскаются сами. Доносительством я могу сгубить их. Дядя жесток к тем, в кого теряет веру, особенно сейчас. Какие времена – такая и расплата.

Янгреда невольно передёрнуло.

– Это ведь не твои слова? Последние.

– Да. Его.

– Опасное воззрение, злое. Пусть и вполне верное для государя в беде.

Хельмо неожиданно опять слабо улыбнулся и предостерёг:

– Не ляпни такое при встрече с ним. Именно с этими словами он подписывал соглашение, где обещал вам землю. Он ведь скажет: «Не надо – так не надо!»

Янгред рассмеялся, но Хельмо его не поддержал. Улыбка угасла, и повисла тяжёлая тишина, в которой испуганным псом прильнул к полу даже ветер. Солнце едва грело.

Они молчали, думая каждый о своём, и неизвестно, чьи мысли были безрадостнее. Янгред вдруг вспомнил, как там – в шатре, после нападения крылатого дикаря, алая монахиня обрабатывала Хельмо раны. Наблюдавший и помогавший с перевязкой Янгред гадал тогда, не опоздал ли, и клял себя на чём свет стоит. Кровь из одной раны, у Хельмо на боку, хлестала так, что поначалу показалось, что он, лишившийся чувств, и не выживет. Но он очнулся довольно быстро, сразу поднялся и уже скоро принялся раздавать указания вопреки протестам побежавшей за ним девушки-целителя. Оказалось, ночью он запланировал атаку, и из города её должны были поддержать. Ни минуты передышки. Ни капли пощады себе.

На железнокрылого, оказавшегося командующим, они выменяли отряд. Удивительно, но Самозванка не поскупилась. Именно во время обмена, глянув впервые в лицо девчонки, Хельмо окликнул её по странному имени. Сира, так он её назвал, а она побледнела и метнулась в толпу своих. Не прошло и часа, как она сама обрушила войска на врага, нарушив краткое перемирие. Начался решающий бой, в котором Лусиль бежала.

Хельмо не стоило участвовать, но, конечно же, он не послушал ничьих увещеваний. Было непонятно, как он держится, но держался он, словно и не ранен. Он преобразился в те мгновения и – распалённый, смертоносный, – неуловимо напоминал зверя. Кого-то из безымянных хищных зверей, что бродили, наверное, по тропам Острова и с ним утонули. У зверей была светлая шерсть, светлый взгляд, лёгкая поступь. И наверняка они становились неистовыми, когда защищали то, что любили. Дважды под Хельмо убивали коней, и позже, когда неприятель отступил, он надолго задержался возле тела первого, своего верного инрога. Несколько раз ласково повторил его имя, прежде чем подняться с колен. На утешения лишь горестно покачал головой. А пройдя ещё с полдюжины шагов, наконец упал, потеряв сознание. Он не очнулся до рассвета, а утром, когда встретил Янгреда у костра, сказал вдруг:

– Ты и вправду вернулся.

В какие-то мгновения Янгреду самому казалось, что возвращение – морок воспалённого рассудка, а на деле корабль давно увозит его в Свергенхайм. Но судя по тому, как болели свежие раны и какой разгром стоял в лагере, всё случилось наяву. Горы трупов, заметные издали, тоже на это намекали. Он кивнул, подошёл, сел рядом и поинтересовался:

– Вино? Или сбитень? Хоть что-то? Мне кажется, я умираю.

Но как выяснилось, поблизости была только дождевая вода.

Воспоминания укрепили унылое понимание: кто-то из богов старательно, одну за другой, обрушивает на их головы – преимущественно на голову Хельмо – беды. И если поначалу опрометчиво казалось, что здесь, в предместьях столицы, они наконец закончились, то теперь от надежды приходилось отказаться. Янгред решил, что молчание затянулось, опять кашлянул и уже почти выдумал, что бы сказать ободряющего, но Хельмо, тоже поднявший по-прежнему угрюмый взгляд, заговорил первым:

– У тебя нет теперь даже дома. И всё из-за меня.

Опять он собрался посыпать голову вулканическим пеплом?

– Плевать, – вполне искренне откликнулся Янгред, потягиваясь и взъерошивая себе волосы на макушке. – В домене ёрми я давно не живу, он напоминал мне о её смерти, не говоря уж о том, что там ничего интересного, кроме голых камней да круглогодичного мороза. Пусть хоть потонет. Его так дорого продали только благодаря рыбному богатству и соли. Мы же вечно хотим есть.

Хельмо недоверчиво покачал головой; он, кажется, расстроился только больше.

– И куда же ты пойдёшь, когда всё кончится?

Янгред прошёлся вдоль кровати, потом, остановившись, зыркнул на Хельмо из-за плеча. Поразмыслив, он позволил себе хитрую ухмылку.

– А вы сразу прогоните меня? «Сослужил службу, – ступай со двора»?

Вопрос был шутливым, подводил к другому. Но Хельмо, не способный сейчас оценить шутки, мгновенно рассердился по-настоящему, ответил резковато:

– Я не это имел в виду! – Он спохватился и вдруг добавил робче: – По мне так лучше всего было бы, если бы ты… впрочем, ладно. У тебя у самого точно есть план, я же знаю. Так куда ты собрался?

Он не стал заканчивать, но Янгред понял. Три Короля, конечно, не оценят подобные поползновения, да только кто их спросит? Им он службу точно сослужил, а как они вымотали его своими распрями… Янгред прошёл к окну и прислонился к подоконнику.