Жуков. Маршал на белом коне - Сергей Михеенков

В Ставке и в Кремле идея была развита и вскоре трансформировалась в решение о введении в войсках гвардейских частей. Пока на уровне дивизии.

Указ о введении гвардейских воинских званий и о ношении нагрудного знака «Гвардия» появится только весной 1942 года.

Великие сражения Второй мировой войны были ещё впереди — битвы за Москву, Сталинград, Эль-Аламейн[107], Курская дуга, «Оверлорд»[108], битва за Берлин. Тем не менее Ельня, где сражалась едва ли сотая часть солдат любой из этих битв, стоит в этом списке впереди. Она была первой победой над непобедимой армией Третьего рейха.

Сюда в дни сражения ехали журналисты и писатели со всего мира. Побывала в районе Ельни и корреспондент «Life» американка Маргарет Брук-Уайт. Она вскоре выпустит альбом своих фотографий, сделанных на Смоленщине. До сих пор мир смотрит на бои под Ельней через объектив её фотокамеры. Американский писатель Эрскин Колдуэлл будет отправлять в Америку свои смоленские репортажи и очерки о мужестве и стойкости бойцов Красной армии. Во многом именно они убедят американцев в том, что Советский Союз нуждается в срочной помощи США. Через год на родине у него выйдут публицистические книги «Москва под огнём» и «Всё брошено на Смоленск», а также роман о советских партизанах «Всю ночь напролёт». Английский журналист Александр Верт, писавший для популярной британской «The Sunday Times» и радиокомпании ВВС, послал на свой тоже сражающийся с фашизмом остров такие строки: «Августовские бои не были крупным сражением советско-германской войны, и, однако, нужно было пережить страшное лето 1941 года, чтобы понять, какое огромное значение имел этот небольшой успех для поднятия морального духа советских войск. Весь август и часть сентября советская печать уделяла большое внимание наступательным действиям в районе Смоленска, хотя это не соответствовало ни их тогдашнему, ни конечному значению. И всё же это была не просто первая победа Красной Армии над немцами, но и первый кусок земли во всей Европе — каких-нибудь 150–200 квадратных километров, быть может, — отвоёванный у гитлеровского вермахта».

Четвёртого сентября, когда войска Резервного фронта проводили последнюю перегруппировку перед решающим ударом с целью перехватить горловину Ельнинского выступа, ещё заполненного немецкими войсками, когда стал уже очевидным успех, Сталин вызвал по прямому проводу Жукова.

Кто-то из военных или штатских партийцев, серьёзно обеспокоенных успехом Жукова в районе Ельни, доложил Верховному, что тот, мол, закусил удила и якобы, вопреки общим планам Ставки, решил развивать наступление войск своего фронта в сторону Смоленска, бросая Брянский фронт один на один с «подлецом» Гудерианом…

В те дни вокруг Жукова оказалось, быть может, как никогда много работников НКВД. Среди них несколько генералов: командарм 24 Ракутин, член Военного совета фронта комиссар госбезопасности 3-го ранга Круглов[109], командарм 33 комбриг Онуприенко[110], командарм 31 генерал Долматов. 29-й армией командовал заместитель наркома внутренних дел СССР генерал Масленников[111]. Да и заместитель командующего Резервным фронтом генерал Богданов[112], которому Жуков вскоре передаст дела, срочно убывая в Москву, тоже был работником НКВД.