Записки датского посланника при Петре Великом. 1709–1711 - Юст Юль

Священник этого собора показал мне большую, великолепную, весьма ценную книгу, окованную золотом и (усаженную) камнями, наподобие книг (Успенского) собора, а также (показал) большое золотое распятие.

В заключение мне показали (гробницу) одного казанского царя, который просил (руки у) дочери одного из московских великих князей и за которого она была выдана — с условием, что он примет крещение, каковое (условие) он и исполнил. По смерти он был похоронен в усыпальнице (русских) царей, куда перевезены (также) из Казани и (останки) его отца, (которого затем) похоронили возле него. И та и другая могила находятся возле (особой) колонны.

Из (Архангельского собора) я пошел в (Благовещенский)[327], (находящийся) возле дворца. Тут мне показали три четырехугольные таблицы, на каждой из которых прикреплено по 48 частиц (мощей разных) святых.

8-го. Узнав, что в этот день царь торжественно обнародует войну против турок, я отправился в Успенский собор, чтоб присутствовать при этом. Как только царь вошел в собор, то сейчас же приказал одному секретарю во всеуслышание прочесть (манифест) о войне с турками, напечатанный на славянском языке. Во (время чтения) секретарь стоял на таком высоком месте, что все присутствующие могли его слышать и видеть. Затем выступил, в великолепном (облачении), митрополит Рязанский, исправляющий должность вице-патриарха, и остановился посреди церкви лицом к алтарю. Его окружало 13 митрополитов, епископов и архимандритов в богатых ризах, а также много священников или попов, (расположившихся) в два ряда. Один из последних, обладающий сильным голосом, стал возглашать составленную для этого случая и только что напечатанную ектению (? — litanie), заключавшую много (всяких) прошений о (даровании царю) успеха в предстоящей войне. Затем внесли два красных знамени с надписями золотыми буквами: «во имя Иисуса Христа и христианства», каковые знамена предстояло за этой обедней освятить[328]. К концу службы, по приказанию царя, все стали на колени, чтобы молить Бога о (даровании) успеха и одоления на турок, пока вицепатриарх громким голосом читал (соответствующую) молитву. По окончании молитвы вице-патриарх, взошедши на высокую кафедру (stoel), обтянутую красным сукном, сказал прекрасную, по отзыву большинства, проповедь на текст 3-й главы Исхода. Господь говорит Моисею: «Подымись сюда на гору, сними (обувь) твою и возьми в руки посох». И Моисей увидал горящий, но не сгорающий куст. И Господь сказал: «Я услыхал воздыхания, вопли и стоны Моего народа, по поводу всего того зла, которое причиняют ему Египтяне, и Я пришел освободить его. Посылаю тебя, Моисей, чтобы вывести (Мой народ) из (Египта). Не бойся, с тобой Я, Господь». Текст этот действительно послужил пророчеством великого (милосердия) Божия к царю (и) счастливого избавления его от турок (в кампанию) следующего лета, о чем будет сказано в своем месте.

Окончив проповедь, митрополит благословил на все стороны (народ) большим золотым распятием. Царь выступил первый, поцеловал распятие, а затем руку (у) вице-патриарха, который посредством (копила) помазал царю лоб святой водой. За (царем к кресту) подходили разные офицеры и генералы и прикладывались, (причем) их (также) кропили святой водой. Тем и завершилась эта служба, и полки, стоявшие в ружье у собора, приняли каждый (свое) красное кровавое знамя, освященное во (время богослужения). В качестве полковника Преображенской гвардии царь, обнажив шпагу, сам повел этот полк от собора. (На пути) он отдавал шпагой честь проходившим важным (особам). Тут, подойдя к (царю), я попросил его пожаловать ко мне когда-нибудь в гости, прежде чем он уедет (из Москвы). (Царь) обещал (быть у меня) в следующий четверг, сказав (при этом), что о (лицах), которых он с собой приведет, мне сообщит его повар Иоганн фон Фельтен.

В этот (же) день, (желая) сравнить датскую и русскую меру для сыпучих тел, я вымерил русский четверик, (представляющий) одну восьмую русской четверти. Чтобы нельзя было урезать или (как-нибудь) изменить его, кругом по верхнему его краю, на внутренней стороне (стенок) и на дне наложено царское клеймо. (Оказалось, что) четверик содержит 26 датских литров и два нэля. Таким образом, 8 четвериков, то есть русская четверть, равняются 212 литрам, между тем датская содержит всего 144 литра. Следовательно, русская четверть на 68 литров больше датской или на 4 литра меньше, чем полторы датских четверти.

12-го. У меня кушал царь. За одним столом с ним сидели постоянные его слуги, каковы майор и камер-юнкер Павел Иванович Ягужинский, адмиралтейц-советник Александр Кикин и другие, служащие ему повседневно. Царь произвел этих (лиц) в офицеры и никакого другого жалованья им (не назначил), кроме того, которое они получают за свою службу в полку.

Когда царь обедает в гостях, то кушанье для него всегда готовит собственный его повар, ибо царь особенно любит известные блюда, которые (по его вкусу?) умеет (только) приготовлять его повар. Поэтому, хотя я имел двух своих поваров, тем не менее, чтоб угодить царю, попросил царского повара изготовить нынешний (обед), с тем чтобы иметь (также) случай сделать (Фельтену) подарок; и действительно, в этот раз я раздал разные небольшие подарки (как) ему, (так) и некоторым другим царским людям, чтоб через них легче получить доступ к царю в тех случаях, когда я имел к нему какое-нибудь дело.

Я был рад, что князь Меншиков, оставшийся в Петербурге для управления всем, и другие министры отсутствовали, так как при этой оказии (сам) царь дал мне слово относительно одного вопроса, о котором, по приказанию моего всемилостивейшего государя и короля, я должен был (просить), но который (обыкновенным) порядком, посредством конференции с министрами, я никогда не мог бы привести к окончанию[329]. Подробнее об этом деле сообщается в моей книге писем (protocol), (хранящейся) в (государственной) канцелярии.