Белая королева - Филиппа Грегори

Элизабет не сделала дальше ни шагу, так и осталась на холодном приступке у самой двери, поставив на пол корзину, которую, точно кухарка, принесла с собой. Я сразу заметила выглядывавший из корзины копченый окорок и жареную курицу.

— Меня прислал сэр Уильям Гастингс. Он просил передать вам привет и заверения в своей вечной преданности, — поспешно выпалила Шор.

— О, да ты никак уже успела и покровителя переменить? Ты, значит, теперь уже шлюха Гастингса?

Элизабет посмотрела мне прямо в лицо, и мне пришлось взять себя в руки, поскольку меня потрясла ее гордая красота. Сероглазая и светловолосая, она очень напоминала меня прежнюю — ту, двадцатилетней давности, Елизавету Вудвилл. А еще она чем-то походила на мою дочь Елизавету Йоркскую: такая же холодная английская красавица, настоящая роза Англии. За одно это я могла возненавидеть Шор, но вдруг поняла, что никакой ненависти к ней не испытываю. Мне пришла в голову мысль, что двадцать лет назад — если б Эдуард оказался женат — и я предпочла бы стать его шлюхой, лишь бы встречаться с ним.

Мой сын Томас Грей, выйдя из темного угла у меня за спиной, учтиво поклонился Шор, как благородной даме, и та мельком улыбнулась ему — казалось, встретились старые добрые друзья, которым слова не нужны.

— Да, теперь я шлюха сэра Уильяма, — смиренно подтвердила Елизавета. — Покойный король отослал моего мужа за границу и аннулировал наш брак. А моя семья отказалась принять меня обратно. И теперь, когда король умер, я осталась без средств и без защиты. Сэр Уильям Гастингс предложил мне хлеб и кров, и я рада была обрести убежище в его доме.

Я кивнула.

— И что дальше?

— Он попросил меня стать его посланницей. Сам он к вам явиться не может — опасается шпионов герцога Ричарда. Но он просил непременно передать вам, чтобы вы не теряли надежды; он уверен, что все кончится хорошо.

— Но почему я должна тебе доверять?

Томас не выдержал и шагнул вперед.

— Выслушай ее, матушка, умоляю тебя, — вмешался он. — Элизабет действительно любила твоего мужа, и дама она в высшей степени достойная. Она бы никогда не пришла к тебе с вероломными советами.

— Ступай к себе, — резким тоном велела я сыну. — Я сама поговорю с этой женщиной. — Я повернулась к Шор. — Твой новый покровитель стал моим врагом в тот же миг, когда впервые меня увидел. И я не понимаю, с какой стати нам теперь начинать дружить. Это ведь благодаря его усилиям мы получили в протекторы герцога Глостера, и я полагаю, Гастингс по-прежнему его поддерживает.

— Он думал тогда, что защищает интересы юного короля, — сказала Шор довольно спокойно. — Он беспокоится только о безопасности мальчика. Гастингс очень надеется, что вы это поймете. И знайте: он уверен, что все будет хорошо.

Меня впечатлило это известие, хоть я и выслушала его из уст столь неожиданной посланницы. Значит, Гастингс остался верен моему покойному мужу, как был ему верен и при жизни. Если он считает, что все будет хорошо, если так убежден в безопасности моего сына, то, пожалуй, положение действительно еще может выправиться.

— Откуда же такая уверенность? — все же спросила я.

Шор подошла чуть ближе и прошептала:

— Юного короля разместили во дворце епископа. Поблизости от вас. Но Совет постановил, что его все же следует переселить в королевские покои Тауэра и начать подготовку к коронации. И тогда он сразу займет свое законное место на троне и станет новым королем Англии.

— Герцог Ричард намерен его короновать?

Шор кивнула.

— Да. Сейчас убирают королевские покои, шьют одежды для коронации. И в аббатстве готовятся к его помазанию. Уже заказали живые картины, выделили деньги на праздник в честь коронации и разослали приглашения. Даже и заседание парламента назначено. Подготовка идет вовсю… — Шор умолкла, явно колеблясь. — Хотя, конечно, несколько поспешная. Кто бы мог подумать…

Голос ее сорвался, и она совсем умолкла, хотя явно дала себе зарок, что не станет показывать передо мной свое горе. Разве это возможно? Разве может любовница короля плакать перед королевой, его вдовой, горюя о его преждевременной кончине? Так что больше она не проронила ни слова, но непрошеные слезы все же выступили у нее на глазах, и она сморгнула их. Я тоже молчала, и у меня слезы застилали глаза. Я отвернулась от Шор. Все-таки я не из тех женщин, которые зависимы от собственной сентиментальности. Эта Шор была шлюхой Эдуарда, а я — его королевой! Но Господь свидетель, как сильно мы обе тосковали по нему. Мы делили постигшее нас горе, как когда-то делили радость общения с ним.

— Но ты уверена? — очень тихо уточнила я, проглотив слезы. — В гардеробной действительно шьют одежды для коронации принца? И подготовка к торжеству действительно идет полным ходом?

— О да! И день коронации уже назначен: двадцать пятое июня; лорды уже получили приглашение участвовать в торжественной церемонии. Нет никаких сомнений, что коронация состоится, — заверила меня Шор. — Сэр Уильям просил меня передать вам, что нужно успокоиться и просто немного подождать; он не сомневается, что вскоре вы увидите своего сына на английском троне. А еще он велел мне сказать, что сам придет сюда с утра и сопроводит вас в аббатство, чтобы вы первая увидели, как ваш сын будет коронован.

Я ухватилась за этот лучик надежды. Я понимала, что Элизабет Шор, возможно, права, как и Гастингс, и что зря я забилась в убежище, точно перепуганный заяц, который бросается бежать, даже когда за ним не гонятся гончие, или в страхе приникает к земле, прижав к спине длинные уши, хотя жнецы проходят мимо, направляясь на другое поле. А Шор между тем продолжала:

— Эдуарда, юного графа Уорика, отослали на север, в поместье Анны Невилл, супруги герцога Глостера.

Она имела в виду того самого мальчика, который осиротел из-за дурацкого бочонка мальвазии. Эдуарду было всего восемь лет — насмерть перепуганный глупый мальчонка, истинный сын своего отца, этого глупца Георга Кларенса. Однако Эдуард стоял в очереди на наследование трона сразу за моими сыновьями; его права были гораздо выше, чем даже права самого герцога Ричарда. Странно, что Ричард все же сохранил своему племяннику жизнь.

— Вот как? Он действительно отослал маленького Уорика в поместье своей жены?

— Милорд Гастингс говорит, что Ричард очень боится вас и вашей власти, но воевать со своими племянниками все же не станет. Так что все мальчики могут чувствовать себя в безопасности.

— А нет ли у милорда Гастингса новостей о моем брате Энтони и сыне Ричарде Грее? — шепотом осведомилась я.

— Королевский совет отказался вынести вашему брату обвинение в предательстве, — тоже шепотом ответила Шор. — Все подтвердили, что он самый лучший и самый верный слуга покойного короля. А когда герцог Ричард захотел обвинить его в похищении юного короля, Совет не пожелал с этим согласиться. Герцог Ричард ничего не смог поделать, и ему пришлось принять точку зрения лордов. Милорд Гастингс думает, что ваши брат и сын будут освобождены сразу после коронации.