Жди меня - Стелла Камерон

Когда Грей в последний раз покидал спальню, мундира в коридоре не было. В тот раз Грей ходил за водой для Минервы.

Держа мундир в руке, Грей поспешил к лестнице и бесшумно спустился в холл, оглядываясь по сторонам. Просторный холл хранил гнетущее молчание, как и комнаты наверху.

Гулко пробили часы, заставив Грея вздрогнуть.

Обернувшись, он стрелой взлетел по лестнице. Теперь у него уже не было сомнений в том, что Минерву следует поскорее увезти отсюда.

У двери спальни Грей замер: дверь была закрыта. А он оставил ее открытой!

Сделав глубокий вдох, Грей попятился и тут заметил, как в серебряном кувшине, стоявшем на резном столике, отразилась мелькнувшая тень.

Вздрогнув, он обернулся.

– Добрый день, мистер Фэлконер. Присоединяйтесь к нам.

В дверях напротив спальни стоял человек огромного роста. На черноволосом незнакомце была лишь рубашка. Одной рукой он прижимал к себе Минерву, а другой приставил пистолет к ее виску. Грей тихо ахнул.

– Поторопитесь, мистер Фэлконер. Не заставляйте меня ждать. Сегодня у меня много дел, и все-таки я выбрал свободную минуту, чтобы получше познакомиться с вами и с этим… существом.

Грей заметил, с каким отвращением его собеседник смотрит на Минерву, но решил, что призывать его к ответу еще рано.

– Кто вы, сэр? – спросил Фэлконер, понимая, что зажатый в руке пистолет не принесет ему никакой пользы. – Будьте любезны отпустить мою… жену.

– Жену? – От грубого хохота Грея передернуло. – Я давно не бывал в этих краях. Наверное, теперь здесь принято называть «женами» потаскух?

Минерва вскрикнула, Грей шагнул к ней.

– Да-да, – закивал незнакомец. – Идите сюда, мистер Фэлконер. Мы славно повеселимся, прежде чем я попрощаюсь с вами обоими.

– Не смей! – выкрикнула Минерва. – Грей, беги отсюда! Он убьет нас!

– Чепуха! – перебил ее верзила. – Выдумки больного воображения. Предлагаю выпить за наше здоровье. А если вы все-таки решите покинуть этот дом, мистер Фэлконер, я просто пристрелю вашу маленькую распутницу, а потом и вас.

– Беги, Грей!

Грей медленно приблизился к незнакомцу, отступившему вместе с Минервой в глубину комнаты. Верзила не спускал с него белесых глаз. Длинные черные волосы были по-прежнему заплетены в косицу, лицо казалось угловатым и еще более отталкивающим, чем вчера вечером в Модлин-Мэноре.

– Вижу, вы меня узнали, – заметил громила.

– На маскараде, – шепотом подсказала Минерва. – Помнишь, Грей?

– Помню, любимая.

– Как трогательно! – процедил сквозь зубы капитан Смит, ибо это был действительно он.

Бросив взгляд на мундир, с помощью которого его отвлекли от Минервы, Грей швырнул синий ком в сторону.

– Советую вам бросить и пистолет, – произнес Смит, и Грея вновь передернуло при виде его почти не шевелящихся тонких губ.

– Нет! – взмолилась Минерва. – Пока ты вооружен, у нас есть шанс. Зачем нам умирать?

– Дорогая, ты единственная в мире женщина, наделенная логикой, – сообщил Грей, обдумывая, как выпутаться из этой ситуации.

– Налейте нам вина, – распорядился Смит и указал в сторону. – Бутылка хорошей мадеры стоит вон там. Я привез ее с собой. Наполните три бокала.

Грей увидел бокалы и бутылку, стоящие на комоде. Не спуская глаз со Смита, он выполнил приказ. Бутылка была полной; похоже, ее еще не откупоривали. Грей задумался о намерениях своего противника.

Он не сразу заметил то, что должен был заметить: у стены стояло два больших открытых сундука.

Отведя взгляд, Грей сделал вид, что поглощен разливанием мадеры. В назначении этих сундуков он не сомневался. Они превосходно могли заменить гробы.

По-прежнему целясь Минерве в висок, Смит завел вторую руку за спину и развязал ленту на косице. Распустив свои длинные вьющиеся волосы, он переложил пистолет в другую руку и приставил его к левой груди Минервы. Она прерывисто вздохнула, и Грей рванулся к ней.

– Не двигайтесь! – велел Смит. – Иначе вашей игрушке крышка.

К ужасу Грея, он склонился над Минервой. От длинных черных волос на лицо его упала тень. Шагнув вместе со своей заложницей в сторону, Смит взял со стула трость с набалдашником в виде башмака и, засмеявшись, стукнул тростью об пол.

– Позвольте представиться, – невнятно проговорил он, – перед вами евнух!

– Олаф Клак! – выдохнул Грей. – Теперь ясно, почему вы так старательно скрывали лицо.

Клак выпрямился.

– Я скрывал его исключительно для того, чтобы вы меня не узнали, глупец. Итак, разве мы не знакомы? – спросил он, наморщив крючковатый нос.

– Вы Клак, – пробормотал Грей, чувствуя себя ужасно глупо.

– Мы знаем вас, сэр, – подтвердила Минерва. Босиком она казалась особенно беспомощной. – Вы мистер Клак из Модлин-Мэнора, на редкость умный человек.

– Не льсти мне, блудница. За кого ты меня принимаешь? Я джентльмен и ученый, у меня была женщина, до которой тебе далеко. Была, пока не умерла, производя на свет скверную девчонку, мою дочь.

У Минервы от изумления округлились глаза.

– Она наверняка не хотела покидать этот мир, сэр. Не сомневаюсь, она предпочла бы остаться с вами и дочерью.

Кто этот человек? Грей напряг память, но не мог отыскать в ней воспоминаний о встречах с Клаком, кроме как в Шотландии.

– Она была настоящей леди, – отозвался Клак. – Представляете, за всю свою жизнь со мной она не вымолвила ни слова. Только потому, что я взял ее силой.

И без того бледное лицо Минервы побелело как мел.

– Да еще оставила мне младенца, девчонку! – Клак тряхнул головой. Но даже в ярости его лицо осталось непроницаемым. – Выпьем. Предлагаю тост за примирение. Что толку в брани и оскорблениях? Ошибки совершают для того, чтобы впредь не повторять их. Мы с вами умные люди, Фэлконер. Как и я, вы понимаете, что человек обязан смириться с неизбежным. А смерть для вас двоих неизбежна. Но это еще не значит, что перед смертью нельзя выпить за здоровье. – Он ухмыльнулся и вцепился зубами в набалдашник трости.

– И где же ваша дочь? – вдруг спросила Минерва.

Клак что-то промычал, пытаясь отвинтить набалдашник.

– Вы сломаете зубы, Клак, – заметил Грей.

– Ну и черт с ними, – отозвался тот. – Мы все равно выпьем, и сил у меня прибавится. Все пойдет как задумано. Я слишком долго этого ждал… Тс-с! Слышите! Что там еще, черт возьми?! Встаньте к стене, Фэлконер. Один звук – и она умрет.

В коридоре послышались громкие шаги.

Надежда проснулась в душе Грея лишь на миг, пока знакомый голос не позвал: