Скандальное обольщение - Шарлотта Физерстоун

Присев на кровать подле Люси, Изабелла принялась бережно расчесывать спутанные длинные рыжие кудри кузины.

— Что у тебя отложилось в памяти из вчерашней ночи?

— Боюсь, очень немногое. Я припоминаю, как собралась взять книгу из библиотеки масонской ложи, не имею ни малейшего понятия, с какой целью. Меня обуяло безжалостное, неукротимое желание. Я даже не могу вспомнить, как оказалась в библиотеке.

— Ты все твердила об ожерелье с медальоном.

На несколько мгновений воцарилась тишина. Люси перевернулась на спину и взглянула на кузину:

— Ах да, ожерелье. Я нашла его на полу гостиной под стулом, на котором обычно любит сидеть мистер Найтон. Ты же помнишь, не так ли? Он рассказывал нам о рыцарях-тамплиерах, о том, что, согласно легенде, им было доверено охранять священные реликвии. Он еще показывал нам медальон.

— Сейчас ожерелье у Блэка? — спросила Изабелла, заинтригованная тем, какое отношение имеет граф ко всей этой истории. Она почти не помнила рассказанную Уэнделлом легенду. Мысли ее в тот момент были полностью заняты Блэком. И как следствие, история Найтона прошла мимо ее ушей.

— Мисс Фэрмонт, — позвал ее стоявший на пороге Дженнингс.

Изабелла поднялась и направилась к нему в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.

— Повар спрашивал о ленче.

— Думаю, бульон и жареные хлебцы — все, что мы можем ожидать от аппетитов Люси.

— Очень хорошо, мисс. И если позволите, я хотел бы выразить от лица всего персонала глубочайшую радость, что леди Люси немного пришла в себя.

Улыбнувшись, Изабелла окинула взглядом старого слугу.

— Очень любезно с вашей стороны, Дженнингс. Я обязательно передам это леди Люси, когда она проснется.

— И… мисс… — с вопросительными интонациями произнес Дженнингс, уже собираясь покинуть коридор. — Слуги весьма благодарны вам за то, что вы здесь и приняли на себя заботу о нашей леди. Маркиза была бы очень счастлива, если бы узнала, как вы печетесь о ее дочери.

Старый слуга выглядел, как никогда, человечным. Раньше она считала его холодным, бесчувственным мелким служкой, ничтожной шестеренкой в хорошо отлаженном механизме особняка Стоунбруков, но этим утром поняла, что и у Дженнингса есть сердце.

— Знаете, Дженнингс, для меня это самая приятная похвала в жизни.

Поклонившись, он с достоинством удалился. Изабелла вернулась в спальню и увидела, что Люси уже мирно спит. Стараясь не разбудить кузину, она подошла к окну и уставилась на хмурое небо. Стояла поздняя осень, и оно напоминало больше о мрачной и промозглой грядущей ноябрьской погоде, чем о более приветливом октябре. Лишь немногие деревья сохранили пожелтевшие листья, безжалостный ветер продолжал свирепствовать, лишая их последнего убора. Железные ворота, преграждавшие вход в особняк Блэка, оставались плотно закрытыми.

У нее не было выбора. Некого и не о чем просить. Она сама должна все разузнать о Блэке и таинственном ожерелье с медальоном. Ей следует отправиться к нему — сегодня.

— Его сиятельство ожидает вас в кабинете.

Дворецкий Блэка принял бархатную накидку Изабеллы и водрузил ее на вешалку.

— Мне показать вам дорогу, мисс?

Она нервничала, как никогда в жизни, вела себя как глупая героиня любимых ею готических романов, но не могла ничего поделать, как ни старалась.

Следуя за дворецким, она пыталась сохранить хотя бы видимость самообладания, несмотря на внутренний трепет и дрожь. Ей необходимы ответы на вопросы, которые она страшилась задать.

— Мисс Фэрмонт! — громко объявил Биллингс, прежде чем открыть дверь.

Он пропустил ее вперед, и Изабелла ступила в темный кабинет. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к тусклому свету. Лишь маленькая масляная лампа на письменном столе подле массивного камина освещала помещение.

— Добрый вечер, мисс Фэрмонт.

Она увидела Блэка, вольготно развалившегося в глубоком кресле с высокой спинкой и удобными подлокотниками. На нем не было сюртука, белая рубашка расстегнута до пояса, открывая его грудь и видневшиеся из выреза темные, притягивающие взгляд волоски.

— Я уже начал беспокоиться, придете ли вы. Полночь.

При этих словах большие напольные часы в коридоре пробили названный им час. Изабелла смело посмотрела на него, изумленная застывшими в его глазах тенями. Он казался вялым и бездеятельным, при этом в высшей степени мужественным, и его весьма вольный наряд лишь добавлял ему исключительной сексуальной притягательности.

Потянувшись, он перекинул одну ногу на подлокотник кресла. Что-то сверкнуло на его шее, и Изабелла заметила серебряную цепочку с огромным черным камнем, окруженным бриллиантами. Рядом с креслом стоял небольшой столик, сервированный кувшином с вином и редчайшим заморским фиолетовым виноградом. Боже, она прежде даже не видела подобного чуда — огромные, сочные, присыпанные, будто инеем, сахарной пудрой ягоды поражали воображение.

Изабелла никогда не пробовала виноград. Эту роскошь они с матушкой не смели себе позволить, особенно живя на севере. Она и помыслить не могла, что кто-нибудь имеет возможность покупать виноград в это время года.

Оторвав от грозди одну ягоду и положив ее в рот, Блэк заметил, как Изабелла с жадностью смотрит на сочный фрукт. Рот ее увлажнился, она страстно желала ощутить вкус невиданного лакомства.

Ее дядя избегал лишних трат, и в доме Стоунбруков виноград к столу не подавался.

— Пожалуйста, — заметил Блэк, пододвигая к ней блюдо. — Угощайтесь.

Ей очень хотелось попробовать роскошный фрукт, однако его предложение ей вдруг показалось несколько зловещим — зеркальное отражение библейской истории о Еве, искусившей Адама отведать эдемское яблоко.

Продолжая смотреть на нее, Блэк взял еще одну виноградину и надкусил фиолетовую мякоть. Темный сок струйкой потек по его руке, Изабелла отвернулась, безуспешно пытаясь обуздать свои мысли.

Она входила в его логово испуганная, но страх этот постепенно сменялся желанием, пламя которого уже зажглось у нее внутри.

— Вы потребовали, чтобы я пришла, — чопорно промолвила Изабелла. — И вот я здесь.

— Пришли, чтобы спасти репутацию кузины? — холодно поинтересовался Блэк, пристально ее рассматривая. — Или потому, что сами того захотели?

— Какое это имеет значение? Я здесь.

— Для меня огромное, — пробормотал он, отворачиваясь от нее и вглядываясь в пылающий камин. — Прошлой ночью я действовал безрассудно. Мне не следовало вас вынуждать. Это неблаговидный поступок с моей стороны. Я освобождаю вас от всяческих обязательств. Репутация Люси в безопасности, Изабелла. Вам не следует продавать свою душу, чтобы спасти ее.

— Вы полагаете, это и есть цена?

— Весьма вероятно, — ответил он.