Меч эльфов - Бернхард Хеннен

Олловейн откашлялся, и Эмерелль осознала, что все это время смотрела в его глаза.

— Я постараюсь, чтобы ты получила свои корабли. И подготовлю твоих рыцарей к тому, что грядет. Это им не понравится. Но скажи, зачем нам нужен король орлов Тученырь? Я терпеть не могу идти в бой с людьми, ставшими союзниками не по доброй воле.

Эмерелль попыталась отогнать воспоминания о батальных сценах, увиденных ею в серебряной чаше. Все планы Олловейна были ей известны. Хотя она видела слишком мало, чтобы догадываться, в каком месте мира людей будут идти бои, она знала, что ее поручение пошлет первого рыцаря против врага, превосходящего его силы в сотни раз. Единственная надежда на успех заключалась в том, чтобы напасть оттуда, откуда противники их не ждут. Они должны прийти на орлах с неба. И даже в этом случае их победа еще вилами по воде писана.

— Ты со своими рыцарями должен пойти туда, куда без Тученыря вам не пробраться. Большего я пока и сама не знаю.

Это было неправдой, но от правды легче ему не станет.

Олловейн взял со стола чертежи и скатал их в трубочки. Она хотела сказать что-то еще, но он отвернулся и ушел не оборачиваясь. Каким чужим он стал! С грустью подумала Эмерелль о том, что ждет его и остальных. Он возьмет с собой лучших. Ее рыцарей. Гвардию, закаленную Теневой войной. Он будет готовить их. Два года. Может быть, даже четыре или пять. И все же многие из них, хотя они и лучшие, не вернутся. Потому что то, чего она от них ждет, практически невозможно.

Он пришел без предупреждения. Каждый раз он позволяет себе такое! И прогнать его он не может. Одному Тьюреду известно, с какими известиями он пришел. Леон не мог ограничить ему сюда доступ. К счастью, его работа требовала, чтобы он почти все время находился в торговой конторе в гавани.

Леон поигрывал бородой. Не выдает ли он этим свое неудовольствие? Он положил тяжелую руку на подлокотник, а вот заставить себя улыбнуться не смог.

— Приветствую тебя, брат. У тебя важные известия?

Молодой рыцарь тяжело оперся на клюку. Леон еще хорошо помнил, как выглядел тот, покидая Валлонкур. Он был одним из подающих надежды на своем курсе. Леон ухмыльнулся. Конечно же, он был Львом. Как и Мишель. Тогда он полагал, что они станут гроссмейстером и маршалом ордена соответственно. Если бы Мишель удалось выйти из тени сестры. Мечты, мечты…

— Какие новости ты принес?

— Было бы лучше, если бы сестра наша Лилианна побольше заботилась о жизни своих братьев и сестер, а меньше — о жизни эрцрегента.

В глазах молодого человека сверкал гнев.

«Было бы лучше, если бы тебя не было в Валлонкуре!» — подумал Леон. Никогда ему не найти покоя. И почему Тьюред явил свое чудо именно через него?

— Это не новости, брат. Только не говори, что ты пришел лишь затем, чтобы сообщить мне об этом!

— Эрцрегент был в Анискансе. Гептархи приняли его. Только шестеро. Наш гроссмейстер не смог присутствовать на этой встрече. Говорят, у него внезапно начался сильный жар.

Леон с присвистом выдохнул.

— Жар?

— Вороны приносят плохие известия, брат. Наши братья и сестры в Анискансе опасаются за жизнь гроссмейстера. Его лейб-медик полагает, что тут не обошлось без яда.

Леон закрыл свой глаз. Это он предвидел! С тех пор как в Искендрии Новое рыцарство отвоевало верховное командование, их всегда окружали завистники. В первую очередь из рядов рыцарей Древа праха, которые никак не хотели примириться с потерей власти и только и ждали подходящей возможности, чтобы вернуть себе былую силу.

— Ты знаешь, что решили шестеро гептархов?

— То, что было неизбежно после катастрофы прошлого лета! Теперь орден Древа праха получил военное командование. Пока лишь в Друсне. — Гость цинично ухмыльнулся. — Но ведь и бои ведутся только в Друсне. Фактически мы потеряли все, что отстояли на совете в Искендрии. Брат Шарль использует любую возможность, чтобы очернить нас. И с каждым днем все больше князей Церкви прислушиваются к нему. Он пробьется в Анисканс. Уверен, когда он станет одним из гептархов, то найдет способ причинить нам больший вред, чем просто отнять верховное командование.

Леон сцепил пальцы. Суставы тихонько хрустнули. Он не мог отделаться от мысли, что брату доставляет удовольствие сообщать ему эти плохие новости.

— Что ты предлагаешь? Как может защититься орден?

— Можно попытаться организовать несчастный случай…

Он покачал головой.

— Да?

— В целом мы должны сделать нечто прямо противоположное. Гептархи знают, что Шарль выступает против нас, и доверяют его аргументам против нас. Если с Шарлем что-то случится, что подумают гептархи? Даже если это будет выглядеть как несчастный случай.

Леон устало кивнул.

— Да, ты прав. Если он умрет, все подумают, что это мы помогли ему.

Старый рыцарь потер веко. Рана опять зудит. Не нужно ее чесать. Хотя прошло уже так много лет после удара того эльфа-рыцаря, шрамы то и дело воспаляются.

— Позволь кое-что предложить, брат.

Леон поднял взгляд. Он догадывался, что сейчас последует.

— Мы должны сделать так, чтобы Лилианна предстала перед Судом чести ордена. Если мы призовем ее к ответу за события в Друсне… Если она будет осуждена и предана гарроте, это, возможно, смягчит брата Шарля. По крайней мере это будет ясный знак для гептархов.

— Знак? Или возможность для тебя задеть Мишель, нападая на Лилианну? Разве это совет человека, который знает, что делает? Или совет отвергнутого любовника, который ищет способа отомстить?

— Прошу тебя, брат! Сердце мое принадлежит ордену. А теперь, когда во мне проявилось чудо Тьюреда, более чем когда-либо. — Он откинулся назад и слегка приподнял голову. — Я всеми силами пытаюсь отвести от нас беду, и меня крайне задевает, что ты приписываешь мне столь низкие мотивы поступков. Лилианна причинила ордену немалый вред. В лице Шарля мы нажили могущественного врага! В Друсне она за один-единственный день принесла в жертву больше наших братьев и сестер, чем получится из двух выпусков послушников. Более сотни убитых! У нас очень маленький орден. Мы не можем позволить себе быть столь безрассудными!

Если посмотреть на него такого и послушать, то и вправду можно подумать, что он искренен. Притворяется? Леон не знал этого.

— Когда мы говорим о том, чтобы отвести от ордена вред…

Посетитель провел рукой по своей груди, там, где была ужасная рана. Целители рассказали об этом Леону. Плоть не хотела срастаться. Но рана не убивала его, хотя и вытягивала из него все соки.

— Как мальчик? Бросается в глаза? Ты знаешь, что я думаю о том, что он в Валлонкуре.

— Я проверил его!

Посетитель одарил его насмешливой ухмылкой.