Долина Граумарк. Темные времена - Штефан Руссбюльт

— Когда с вами говорит Высокий лорд Иселаф Чеэн, лучше встать на колени, — посоветовал один из стоявших рядом эльфов, не поднимая головы.

— Я не склоняюсь ни перед кем, не зная, дружелюбно ли он настроен по отношению ко мне или нет. Мою правую руку можно купить за пару монет, а уважение нужно заслужить.

Иселаф Чеэн взял с алтаря маленький предмет и поднял его вверх. Мило отважился бросить на него быстрый взгляд и увидел, что это действительно ветка, на которой висят сухой листок и маленький плод. Но рассматривать его дольше побоялся, поскольку решил, что за недостаток уважения можно получить удар копьем.

Эльфийский лорд медленно повернулся, держа ветку высоко над головой, убедился, что мужчины и женщины его народа готовы внимать его голосу. Упрямство Дорна и Сенеты он принял, ни капли не изменившись в лице. С другой стороны, сделать его еще более каменным и ледяным вряд ли было возможно.

Иселаф Чеэн положил ветку обратно на алтарь, снова обернулся к своей свите и заговорил. Его голос звучал хрипло и был чуть громче шепота. Любое пение птицы или стук дятла по коре дерева могли бы заглушить его, но лес и его жители молчали, словно все живые существа напряженно затаились, желая узнать, что скажет эльфийский лорд.

Прошло некоторое время, прежде чем до Мило дошло, что Иселаф Чеэн воспользовался эльфийским языком. Он звучал так красиво и мелодично, что по спине у него побежали мурашки. К сожалению, он не понял ни единого слова из речи, однако безошибочное чутье подсказывало ему, что эльфийский лорд говорит о двух людях и о нем, полурослике.

То, что Дорн тоже не понял эльфийского, было очевидно; почти ни один представитель других рас не владел языком жителей леса. Он был сложным, и многие фразы, произнесенные с другой интонацией, приобретали иное значение. Но в отличие от Мило, наемник не ценил звучание и мелодичность. Вместо того чтобы проникнуться, он собрал все свое возмущение в слюну и сплюнул себе под ноги.

— Там, откуда я родом, — заревел Дорн, заглушив речь Иселафа Чеэна, — человеку говорят прямо в лицо, если его в чем-то обвиняют или считают, что он поступил неверно. Кроме того, с ним говорят на том языке, который он понимает.

На миг на поляне воцарилась мертвая тишина. Затем один из эльфийских стражей подошел и ударил Дорна древком копья под колено.

— Высокий лорд не говорит на языке низших, — прошипел он.

Когда у Дорна вопреки ожиданиям не подкосились ноги и он не упал на колени, а остался стоять, как ни в чем не бывало, эльф размахнулся для нового удара.

— Нет, — тихо произнес Иселаф Чеэн.

Слово было подобно клинку, рассекшему воздух.

Страж замер, не завершив движения, опустил голову и отступил на шаг.

— Я не презираю и не уважаю людей, — произнес эльфийский лорд. — Ваш язык мне так же противен, как и ваше бесстыдство. Но это еще не значит, что я им не владею. Если тебе будет лучше, понимая, что я говорю, я окажу тебе эту услугу, человеческий наемник. Но ты не услышишь ничего нового для себя. Вас обвиняют в том, что вы сговорились с гномами и планировали нападение на Дом в листьях. Вы пришли в качестве шпионов. Вы предали свой народ и народ эльфов. По эльфийским законам за это полагается смерть.

Дорн принял приговор эльфийского лорда, не моргнув и глазом. Но Мило заметил, что Сенета крепче сжала посох своего отца, и костяшки ее пальцев побелели. Мило не знал, на что способен посох, но знал, что если она им воспользуется, ни один из них не выпутается из этой передряги. Нужно было что-то предпринять.

Поскольку полурослики не обладали звучными голосами, да и внешне представляли собой мало примечательного, Мило вышел немного вперед и низко поклонился.

— Высокий лорд эльфов, прошу, позвольте мне сказать.

Иселаф Чеэн кивнул ему.

— Говори, полурослик.

Разрешение прозвучало довольно грубовато, но Мило не собирался сдаваться сразу же.

— Полурослики с давних времен живут в мире с эльфами. Мы всегда уважали законы лесных жителей. Вы знаете наш народ, а еще вы знаете, что мы не питаем неприязни к другим народам. Мы никогда не вставали ни на чью сторону в спорах, но всегда были готовы предложить свою помощь. Поэтому я уверен в том, что вы поверите моим словам, если я скажу, что ваши обвинения в наш адрес беспочвенны и ошибочны. Причина нашего визита не имеет никакого отношения к подлости, которую мы будто бы задумали вместе с гномами. Мы просто хотели попасть к белокорым деревьям. Нам ничего не известно о готовившемся нападении на эльфов. Встреча с гномами была случайной. Они звали на помощь, и мы ее оказали.

Эльфийский лорд бросил на Мило мрачный взгляд.

— Мы, эльфы, избегаем ходить в рощу белокорых деревьев. В ней нельзя находиться никому из лесных жителей, — пояснил он.

— Эльфы всегда считали деревья священными, — произнес Мило. — Вы решили защищать деревья, и они в ответ предоставили дом. Что же не так с белокорыми деревьями?

— Дерево может быть священным, но плоды его ядовиты, — произнес Иселаф Чеэн. — А что касается тебя, я не стану утверждать, что твои слова — трусливая ложь, но если хороший фрукт положить к гнилым, он тоже однажды сгниет. Может быть, ты говоришь правду, а может быть, и нет. Факт в том, что вы помогли врагам эльфов. Пусть вашу судьбу решает община.

Эльфийский лорд снова взял лежавшую на алтаре ветку, подошел к одному из мужчин, стоявших вокруг него, и передал ее ему. После того, как к священному символу прикоснулся каждый эльф из свиты лорда, ветку вернули на алтарь. Лорд обратился к эльфам.

— Братья и сестры, я спрашиваю вас, должны ли мы проявить милосердие с учетом тяжких преступлений, совершенных нашими гостями? Помогите мне принять решение.

Эльфы один за другим поднимали головы, сигнализируя, что они обдумали свое решение.

— Произнесите приговор, — потребовал Иселаф Чеэн.

Эльфы как по команде отступили обратно к краю поляны.

— Мы не желаем отпускать вас безнаказанными, — объявил эльфийский лорд. — Община высказалась и требует вашей смерти. Однако мы намерены исполнить желание одного из приговоренных, поскольку его народ на протяжении многих лет был в числе добрых друзей эльфов. Ты можешь войти в рощу белокорых деревьев, юный полурослик. Твои друзья вольны сопровождать тебя. В самой роще никто из эльфов вас не тронет, однако как только ты или твои друзья-люди выйдете из рощи, вы будете казнены. Итак, бегите в дозволенное место или умрите здесь и сейчас.

Выбрать было легко. Роща была целью их путешествия и обещала, по крайней мере, отсрочку приговора. Если Мило чему и научился в жизни, так это тому, что надежду губит лишь окончательность.

Однако прежде чем им было дозволено удалиться в крохотное место ссылки, они получили от эльфов угощение. Однако это не было ни дружеским приглашением отобедать с народом леса, ни акт милосердия по отношению к любимому животному, если того настигает старческая слабость. Это был просто ритуал, переживший жестокосердие эльфов. Тем не менее, блюда показались Мило самыми вкусными из того, что он ел за последнее время. Его хорошие манеры требовали отблагодарить хозяев за лакомство, несмотря на то что это был последний обед приговоренного к смерти.