Удержать небо - Лю Цысинь

ниже и уже почти касалась вытянутой морды Большезуба.

Динозавр решительно мотнул головой.

– Глубокоуважаемый бог, я не думаю, что тут может быть что-то спрятано. Всего лишь простенький пустой стишок.

Бог прочитал еще несколько стихотворений подряд. Все они были короткими и простыми, но все же содержали в себе какую-то духовную составляющую, которая далеко выходила за пределы того, что излагали слова. Он продекламировал «Плыву в Цзянлин», «Размышления тихой ночью» и «Пожелание доброго пути Мэн Хаожаню возле Башни Желтого журавля» Ли Бая, «Снег над рекой» Лю Цзунъюаня, «Башни Желтого журавля» Цуй Хао, «Весенний рассвет» Мэн Хаожаня и многое другое.

– У Империи пожирателей имеется множество исторических эпических поэм длиной в миллионы строк. Мы с радостью преподнесем их вам, глубокоуважаемый бог! По сравнению с ними стишки этих козявок так же примитивны и жалки, как и их технологии…

Сфера неожиданно покинула свое положение над мордой Большезуба и совершила какой-то легкомысленный вираж.

– Эмиссар, я знаю, что твой народ больше всего на свете желает узнать: «Пожирающая империя существует уже восемь миллионов лет. Почему же ее технология замерла на уровне атомного века?» Так вот, теперь я знаю ответ на этот вопрос.

Большезуб уставился на сферу горящими глазами.

– Глубокоуважаемый бог, этот ответ имеет для нас жизненно важное значение! Позвольте…

– Глубокоуважаемый бог! – крикнул И И, высоко подняв руку. – У меня тоже есть вопрос. Позвольте и мне сказать!

Большезуб сверкнул на него глазами так, что стало ясно: ему больше всего на свете хочется одним глотком покончить с наглой козявкой. Но бог сказал:

– Я все так же презираю земных насекомых, но несколько наборов ваших символов заслужили для тебя это право.

– У всех ли рас Вселенной существует искусство?

Висевшая впереди и сверху сфера вдруг мелко, но редко завибрировала, как будто кивая.

– Да. По правде говоря, я как раз занимаюсь исследованием и коллекционированием искусств в межгалактических масштабах. В своих путешествиях я встречал у многочисленных цивилизаций самые разные искусства. Большинство из них воплощается в громоздких, тяжеловесных малопонятных конструкциях. Но чтобы вот так, используя минимум символов, собранных в маленький и хитроумно построенный набор, охватить такие богатые сенсорные слои и тонкий смысл, все время действуя в соответствии с буквально садистически строгими формальными правилами и схемами рифмовки… Надо сказать, что такого я еще не видел… Эмиссар, можешь теперь выбросить насекомое.

Большезуб снова подцепил И И когтями.

– Вы, как всегда, правы, глубокоуважаемый бог, его надо выбросить. В центральной сети Пожирающей империи хранится весьма обширный свод информации о человеческой цивилизации. Все эти ресурсы теперь скопированы в вашу память. Ну а эта козявка все равно вряд ли знает что-нибудь, кроме нескольких стишков. – Эту фразу он произнес, направляясь вместе с И И к дезинтегратору.

– И бумагу тоже выброси, – приказал бог. Большезуб поспешно вернулся и принялся свободной лапой поднимать с пола листочки. Тут И И, стиснутый несокрушимыми когтями, снова заорал:

– О, бог, сохрани эти листы с древними стихами человечества как экспонат! Ты ведь нашел непревзойденное искусство и сможешь распространить его во Вселенной!

– Погоди! – снова остановил бог Большезуба. И И повис прямо над жерлом дезинтегратора, ощущая жар, испускаемый голубым пламенем. Сфера в очередной раз проплыла в воздухе и остановилась в нескольких сантиметрах перед его лбом. И И подумал, что громадный глаз без зрачка впервые рассматривает его, как немного раньше – Большезуба, и ощутил давление этого взгляда.

– Непревзойденное? – расхохотался Большезуб. – Неужели ты, жалкое существо, даже сейчас, перед лицом могущественного бога, можешь верить в те глупости, о которых болтаешь? Это же смешно! Что осталось от вашего так называемого человечества? Ничего у вас на Земле не осталось! Даже то, что вы называли наукой, почти забыто. Однажды за обедом я спросил человечка, которого собирался съесть, из чего были сделаны атомные бомбы, которые людишки использовали, пытаясь обороняться от нас. И он ответил: они были сделаны из атомов!

– Ха-ха-ха!.. – бог расхохотался почти одновременно с Большезубом; сфера завибрировала так энергично, что растянулась в эллипсоид. – Определенно, это самый точный из возможных ответов. Ха-ха-ха…

– Глубокоуважаемый бог, от этих грязных козявок не осталось ничего, кроме нескольких крошечных стишков! Ха-ха-ха…

– Но их невозможно превзойти! – провозгласил И И, выпятив грудь, насколько позволяли державшие его когти.

Колебания сферы прекратились, и она произнесла чуть ли не интимным шепотом:

– Технология способна превзойти все что угодно.

– Они не имеют никакого отношения к технологии. Это квинтэссенция духовного бытия людей. Их невозможно превзойти!

– Ты так говоришь, букашка, только потому, что никогда не видел истинной мощи технологии. Жалкая мелкая букашка. Ты ничего не видел. – Бог говорил чуть ли не ласковым тоном, как любящий отец мог бы вразумлять малолетнего сына, но И И содрогнулся от пронзившего все его тело леденящего холода. – Взгляни на Солнце, – велел бог.

И И повиновался. Они находились в вакууме между орбитами Земли и Марса. Ослепительное сияние Солнца заставило его сильно прищуриться.

– Какой твой любимый цвет? – спросил бог.

– Зеленый.

Едва успел он произнести это слово, как Солнце сделалось зеленым. Оттенок завораживал; Солнце напоминало кошачий глаз, парящий в пустоте космоса. Под его пристальным взглядом вся Вселенная выглядела странной и зловещей.

Большезуб содрогнулся, непроизвольно разжал когти и выронил И И на пол. Когда и к человеку, и к динозавру вернулась способность здраво соображать, они обратили внимание на еще более невообразимый факт: свету, чтобы дойти от Солнца сюда, потребовалось бы более десяти минут, и все же изменение произошло мгновенно.

Через полминуты Солнце вернулось в свое прежнее состояние, и от него снова пошел бриллиантово-белый свет.

– Видишь? Вот что такое технология. Это сила, позволившая моей расе превратиться из моллюсков, копошащихся в океанском иле, в богов. Технология же сама по себе – истинный Бог. И мы все преданно поклоняемся ему.

И И поморгал полуослепшими глазами.

– Но этот бог не в состоянии превзойти вершины искусства. У нас тоже имеются боги, они живут в нашем сознании. Мы поклоняемся им, но не допускаем мысли, будто они способны написать такие стихи, как у Ли Бая или Ду Фу.

Бог холодно рассмеялся.

– Просто невыносимо упрямое насекомое, – сказал он И И. – От этого ты делаешься еще противнее. Но я, пожалуй, просто чтобы убить время, быстренько превзойду твое искусство расстановки значков.

И И тоже рассмеялся.

– Это невозможно. Прежде всего, вы не человек и поэтому не способны испытывать те чувства, которые знакомы человеческой душе. Для вас человеческое искусство – всего лишь цветок, выросший на каменной глыбе. И одолеть это препятствие вам не поможет никакая технология.

– Технологии так же просто преодолеть это препятствие, как тебе – щелкнуть пальцами. Дай мне твою ДНК.

И И растерялся.

– Дай