Вторжение драконов. Последняя битва - Бернхард Хеннен

Артакс подозвал слуг с оставшимися песочными часами и велел передать их полководцам. Не получил часов только Орму, поскольку он не участвовал в атаке, и охотник ценил оказанную услугу. Он не был трусом, но не испытывал большого желания вести своих в самоубийственный бой ради толики чести и славы. В отличие от Володи, который дулся из-за того, что ему с воинами доведется выйти на мост последними.

В верхней части песочных часов песка осталось ровно на два пальца. Время уходило.

— Вопросы есть?

Ответом было молчание. Все смотрели на песочные часы.

— Вы понимаете, что вся тяжесть этого сражения и успех всего мероприятия зависит в первую очередь от вас? — повторил свою фразу Артакс. — Надеюсь, что через час все закончится и мы все увидимся на другом берегу в добром здравии.

— Увидимся на другом берегу, Аарон, правитель всех черноголовых, — торжественно ответил Лабарна. — Мы знаем, какой бой ты избрал себе, и кто идет на величайший риск. Да пребудут с тобой боги!

Артакс смущенно улыбнулся, затем коротко кивнул и направился к Длиннорукому. Девантар ждал его в лощине, защищенной от любопытных взглядов. Были здесь и Мадьяс с Ансуром, бессмертным правителем Валесии. И три льва со сложенными золотыми крыльями.

Созданий божественного кузнеца внушали страх. Под ярким зимним солнцем их фигуры, вдвое превышавшие высотой человеческий рост, сверкали просто неземной красотой. Артакс протянул руку и осторожно погладил причудливую шерсть. Металл был теплым на ощупь, словно мужчина коснулся живого тела. Лев повернул к нему голову, поглядел на него своими небесно-голубыми глазами, словно был существом разумным, а не машиной, созданной Длинноруким. Грива была сделана из сотен наложенных друг на друга золотых пластинок, негромко позвякивавших при каждом движении. Открыв пасть, он продемонстрировал Артаксу длинные клыки, а затем с металлическим звоном захлопнул ее.

—Я на них почти не летал, — пояснил Длиннорукий, чувствовавший себя явно не в своей тарелке при мысли о том, что предстояло совершить людям. — Они почти не испытаны. Идти на них в бой — чистейшей воды безумие. Это не говоря уже о том, что вы не пробовали летать.

— Длиннорукий прав, — подтвердил Ансур. Всякий раз, встречаясь с этим бессмертным, Артаксу думалось, что он скорее ученый, нежели воин. Он был хрупкого и невысокого телосложения, лицо у него было узким, а самым ярким признаком была большая родинка прямо над верхней губой. И только серые глаза полыхали страстью, из-за которой первое впечатление быстро забывалось.

— Я прочно сижу в седле, и мне не важно, что за зверь подо мной, — презрительно фыркнул Мадьяс. — Я не стану стоять и смотреть, пока мои люди сражаются!

Артакс понимающе кивнул. Какое облегчение — знать, что ты поднимешься в небо не один.

— Когда прилетит дракон, лишь мы сумеем защитить наших воинов от смерти в огне, — бессмертный перевел взгляд на часы. В верхней части песка оставалось всего на один палец. Отступать уже некуда.

— Тогда вам потребуется вот это, — и с этими словами Длиннорукий наклонился и поднял предмет, который наполовину был скрыт в свежем снегу. Копье длиной в почти четыре шага, с похожим на клинок меча наконечником и тяжелым шаром на другом конце. — К сожалению, оно сбалансировано не идеально. За столь короткое время большего я не успел. Чтобы вернуться на землю живыми, вам потребуется не только мужество, но и добрая толика удачи!

Порожденное благородством

Берег уже не блестел так по-зимнему красиво, а казался Айлин скорее пародией на жизнь. Под твердым кристаллоподобным льдом стал виден серый гранит. Условия для существования чего бы то ни было отсутствовали. Лед был подобен чарам, скрывавшим реальность. Он позволял представлять себе, что это место, с его чарующе парящей рекой могло бы быть очень красивым, если бы здесь светило теплое солнце. Иллюзия, уничтоженная огнем.

Там, где лед уцелел, черный дым от горящего масла оставил свой цвет. Те из ее воинов, кто уцелел, были настолько же черны. Сажа осталась на одежде, волосах и лицах, покрасневшие глаза горели. Подобно тому, как в кузнице под ударами кузнечного молота из трех кусков различной руды куется лучшая сталь для войны, так и здесь безжалостный грохот катапульт и горящее масло превратили ее воинов в неподражаемый клинок, который она теперь сжимала в руках, чтобы принести детям человеческим дар смерти. Ее тролли, карлики и кобольды забыли о былых ссорах, вся их сила была собрана в единый кулак. Слабых и невезучих забрал огонь.

Несмотря на то что им удалось обмануть детей человеческих и большинство снарядов взрывались за спинами отряда, чуть дальше по берегу попаданий было много. Погибла почти треть ее людей, и, умирая, они получали арбалетный болт в голову, чтобы не восстали снова, чтобы тела их не стали рабами духов, облюбовавших это место.

Люди снова вели более серьезный обстрел, хотя на протяжении последних часов казалось, будто горючие снаряды у них постепенно заканчиваются.

Вдалеке на берегу расцвели два новых огненных цветка, и тролли прежде прочих стали заходиться в стонах и криках боли. Айлин знала, что высоченные воины страдают от солнечного света.

Альвы создавали их для мрачного Снайвамарка, и на ярком солнечном свету они словно бы впадали в спячку и начинали лениться. И жаловаться.

Неподалеку от нее стояли двое, которые вообще-то должны были остаться с Гламиром в городе детей человеческих. Появление солнечного дракона настолько напугало их, что они бросились бежать, и бежали насколько хватило сил. Что произошло в городе? Почему большой солнечный дракон не прилетел сюда? Может быть, выжидает, когда люди снова пойдут в атаку, чтобы устроить бойню на мосту? Но это противоречило плану небесных змеев. Божественные драконы не предполагали милосердного конца для ее отряда. При мысли о том, что должно произойти, эльфийку охватывала холодная ярость. Она пришла сюда с отрядом оборванцев, превратившимся в отряд храбрейших героев. Просто стыдно разбрасываться такими жизнями! Они заслуживают лучшей участи — особенно после того, как столько времени храбро держались здесь во имя драконов.

На берегу появились новые огненные столбы, по граниту в реку потекло раскаленное масло и поплыло прочь по течению маленькими огненными островками. Ветер приносил густой черный дым, слепил глаза.

Внезапно Айлин осознала, что воцарилась противоестественная тишина. Перестали жалобно причитать тролли. Серые воины-исполины молча глядели на берег, туда, где среди клубов дыма появилась изящная белая лошадь. Нет, не лошадь... У Айлин захватило дух. Единорог!

Об этих существах она слышала только в сказках и никогда не встречала тех, кто видел бы живого единорога. Говорили, будто их создали не альвы, а они стали порождением Золотой сети. Они воплощали в себе невинность и красоту и появлялись лишь тогда, когда кто-то беззаветно готов был принести себя в жертву, и некоторые утверждали даже, будто именно подобные поступки и приводили к появлению единорогов. Бескорыстная жертва, какая бывает, пожалуй, раз в столетие. То есть для появления единорога не было места более неподходящего, чем здесь, на поле сражения посрет ледяной пустыни Нангога.